Мы не размыкаем взглядов.
- Хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью? – спрашивает он, не двигаясь. Проверяет мою решимость, мою отдачу, и тогда я начинаю двигаться сама. Уверенно, настойчиво, и он подхватывает мой ритм.
- Очень. Очень.
Говорю дважды. Первый раз – ему, второй – себе.
Вот так начинается моё падение в мир Данилы Резника.
Он кончает быстро и сильно, до боли прикусывает мою грудь и разражаясь утробным криком. После последних ударов его бёдра придавливают меня каменным весом.
– Это было невероятно! - выдыхает хрипло.
А передо мной встаёт выбор – солгать или нет.
Данила знает правду и ждёт моих слов. Я могу отделаться вежливой ложью типа: «Ты был великолепен», но лгать в таких вещах бессмысленно и опасно.
- Я не всегда кончаю с первого раза, - говорю честно. – Только когда привыкаю к мужчине и… когда доверяю.
- Нет ничего важнее доверия. – Его взгляд вдруг темнеет, наливается незнакомой силой. – Ника, послушай, для меня это важно. Ты всегда должна говорить мне правду. Всегда.
Потом он лежит на спине, а мои руки и губы жадно бродят по его совершенному телу. Я целую широкую грудь, идеальный живот, музыкальные пальцы. Даже мозоли от гитары кажутся красивыми.
Моя страсть пробуждается неожиданно, в ответ на порыв Данилы, и я теряюсь, стону, выпрашивая вторую попытку.
Он играет со мной очень умело, но этот вид игры доставляет удовольствие.
- Тебе хорошо, Ника? – дразня меня языком, спрашивает он.
- Д-д-да-а.
- Покажи, насколько хорошо!
Крохотный укус за место, кусать которое никому другому и в голову бы не пришло, - и я изгибаюсь на постели в остром наслаждении.
Если судить по силе оргазма, то я научилась доверять Даниле Резнику. Несмотря на его дурную репутацию и на прошлое, свидетельницей которого была я сама.
- Наконец-то я показал тебе мой «Гибсон»! – смеётся он, вспоминая нашу беседу в школьной мастерской.
Резник держит меня на краю. На краю всего – чувств, ощущений, откровений, оргазма. Я боюсь закрыть глаза и пропустить эмоции на его лице. Хочу увидеть хоть что-то, позволяющее понять бывшего одноклассника и расшифровать магнетическую синеву его взгляда. Но уследить за ним невозможно, его эмоции подвижны, как ртуть. Он то шутит, то отчитывает меня с внезапной строгостью – а потом вдруг вздыхает и с силой прижимает меня к себе.