Обмана Айдаров не прощает. Предательство не терпит. И ложь.
А я… зашла слишком далеко со своим побегом. И то, что до сих пор невинна, едва ли может меня спасти.
Он зол. Тихая ярость сквозит во взгляде, в голосе. Даже как будто бы каждое его движение пронизывает.
— Твой уебок тебя продать собирался, — продолжает Айдаров. — Выгодно. Но что-то пошло не так. Сорвалась сделка. В последний момент.
Смотрю на него.
— Я сбежала, — роняю.
Теперь особенно четко понимаю, что именно это причина того, что Айдаров сам со мной встретился. Говорит. А не просто отдал приказ своим псам, которые бы меня куда угодно приволокли.
Сбежала от Дениса.
Тем себя и спасла.
Но проблема в том, что к своему опасному жениху возвращаться не стала. Хотела быть свободной.
У меня получилось. Только ненадолго.
— Больше не убежишь, — говорит Айдаров ровно.
Нам приносят заказ.
Десерт. Кофе. Еще что-то.
А я просто смотрю перед собой, лихорадочно пытаюсь понять, как быть дальше. Есть ли хоть какой-нибудь шанс.
И что теперь меня ждет?
Нервы сдают, поэтому как только мы снова остаемся наедине, нервно выпаливаю:
— Чего вы хотите? — воздух забивается в легких, заставляя закашляться от волнения. — Теперь, когда…
— Я тебе сказал, — выдает мрачно.
Берет чашку, делает глоток кофе.
А я и пробормотать ничего не могу. Попросту не получается. Особенно, когда его взгляд снова проходится по моему лицу, а дальше движется ниже. По шее, по плечам, будто грудь оглаживает. Ощущается это очень внушительно. И я чувствую себя неловко в форме официантки, хотя одежда у нас здесь скромная, ничего не выставлено напоказ. Но сейчас, оказавшись напротив Айдарова, я будто бы голая.
— Трахать тебя буду, — говорит он. — Мозги тебе вправлю.
Мои брови невольно дергаются вверх.
— Ты у меня быстро поймешь, где твое место, — отрезает Айдаров и вдруг кивает куда-то вниз.
Даже не сразу понимаю…
— Ешь давай, — выдает.
На тарелку указывает.
Будто собаке команду отдает.
Застываю. Просто не могу заставить себя шевельнуться. Физически не могу. Не получается у меня.
— Не тяни, — заявляет Айдаров. — Нам ехать нужно.
— Куда?
— Ко мне.
И поеду я с ним не как невеста. И уж точно не как жена. Нетрудно догадаться, в каком статусе.
Это позор.
— Могу я увидеть родных? — спрашиваю.
— Зачем?
Его выражение лица остается непроницаемым.
— Мы давно не виделись, — сглатываю. — Они ничего не знали про мой побег. И со дня моего исчезновения мы даже ни разу не связывались.