Но что-то во мне говорило, мой внутренний учитель, что надо продержаться еще, прыгнуть немного через голову, и тогда станет сверх хорошо, и спадут старые цепи и оковы. В домах, где я жила, были постоянные попойки и пьяные драки, я занималась изгнанием демонов. Мне помогали ветер, тучи, сороки, утки, кукушки и скворцы. Я изгоняла одних демонов, но тут же приходили другие. Поляки, – мерзкий примитивный трусливый народец, поклоняющийся курве и чреву. С ними я не находила ровным счетом никаких точек соприкосновения несмотря на то, что я старалась и на то, что мой прадед был поляк. На работе меня унижали и относились к нам немного как к рабам, дешевой рабочей силе без мозгов. Поляки быть может были такими, они всячески подыгрывали образу нищих бедных людишек, но не я, я пыталась держаться достойно и сохранять свою самоидентификацию. Я меняла места работы и жительства, влюблялась и ненавидела. Константами оставались дальние прогулки на велосипеде, общение с природой, море и звезды, символы и сакральные центры. Иногда я плела косы тишины, сидя в маленькой комнатке и слушая птиц, это было в редкие минуты покоя, до того, как возвращались демоны.
В целом все напоминало реальность игры на выживание, что-то вроде голодных игр. Я даже купила майку Hunger Games с сойкой пересмешницей в лейденском секонде. Люди вылетали с работы за прогулы, опоздания, попойки и употребление наркоты.
Я была пиратом – сезонником. Путь к морю всегда лежит через сушу. Польско-голландский излом. Мало спать, мало есть, много работать и ездить на велосипеде. Износ исцеляет, затягиваются старые раны. Как и в Камино, предельная усталость порождала запредельный покой. Как и дорога, реальность сезонной работы нижнеземья раскидывала людей в пределах одной страны, мы расставались без боли, не прощаясь, и никогда больше не видели друг друга.
В один прекрасный день, катаясь на велосипеде вдоль моря через дюны, на самом высоком песчаном холме я случайно обнаружила часовню Нептуна с видом на закатное море и белые пески. Так я окрестила это причудливое творение моря и рук человеческих. Кто-то собрал воедино весь хлам, выброшенный морем, получилось нечто вроде часовни без крыши, построенной из башмаков, рыболовных снастей, бутылок, вещей, веревок, поплавков, камней, веток и ракушек. В центре этого странного сооружения высился маленький каменный алтарь, ступеньки вели к постаменту, на котором были изображены две руны, символизирующие защиту ангелов. Высокие водонапорные башни, напоминающие темные башни Кинга, были тоже своего рода олицетворением сакральных сооружений – одиноко стоящие, совершенные, тянущиеся в небо, они своей монументальностью напоминали о главном. В храмах висели фотографии обнаженных женщин, проходили рейвы и концерты, в одном даже сделали туалет и кафе. Голландцы стесняются быть религиозными, им чужда патетика, для них в религии заключается что-то анти человеческое и горделивое.