А затем настало оговоренное с
комбригом время. И капитан, в очередной раз взглянув на наручные
часы и убедившись, что никакой ошибки нет, что пора, молча пихнул в
бок радиста, кивнув на радиостанцию. Нацепив наушники, тот вызвал
абонента и, дождавшись ответа, трижды четко произнес слово «утро».
Выслушав ответ, повернулся к командиру и широко улыбнулся, сверкнув
белоснежными зубами:
- Подтвердили, тарщ капитан! Начинаем
через пять минут. Отсчет пошел.
- Вызывай корректировщика, - буркнул
Никифоров, не спеша радоваться. Да, теперь по ним не долбанут, но
это только полдела… пожалуй, что и не самая важная половина.
- Есть связь! – снова обрадовал
радист. – Все в порядке! Просят, чтобы радиостанция поближе к
наводчикам находилась, чтобы те не бегали тудой-сюдой.
- А то мы не знаем, - фыркнул
капитан, именно поэтому и устроившийся в небольшом окопчике
неподалеку от пушек, где до того сидел немецкий телефонист. –
Ладно, надевай обратно «уши», через три минуты начинаем наши
половецкие пляски.
- Что еще за пляски такие? –
поинтересовался радист.
- Опера такая была, про
древнерусского князя Игоря. Про оперу-то слыхал, Сережа?
- Обижаете, тарщ командир, - без
особой обиды в голосе пробурчал тот, возясь с настройкой. – Бывать,
правда, не приходилось.
- Дело наживное, разобьем немца –
сходишь, с любимой женщиной под ручку и в лаковых ботинках. Еще и в
буфете грузинским коньячком остограмишься. Все, отставить
разговоры, минута…
Терпеливо дождавшись назначенного
времени, Никифоров приподнялся в тесном окопе и резко рубанул
рукой, отдавая приказ временно переквалифицировавшимся в
артиллеристов бойцам, дожидающимся команды со спусковыми шнурами в
руках. Основную часть пленных, закончивших разгрузку боеприпасов, к
этому времени уже отогнали в сторонку, заставив сесть на корточки и
заложить руки за голову; их контролировали оба пулеметчика. Возле
пушек остались лишь подносчики и заряжающие.
Но, прежде чем по ушам ощутимо
долбанул грохот первого залпа, капитан успел расслышать донесшийся
с востока гул начавшейся советской артподготовки. Вот бывает же
такое в жизни: вроде, и часы не сверяли, а начали секунда в
секунду!
Полетели на землю горячие закопченные
гильзы, ноздри уловили кислый запах сгоревшего кордита. Отопнув
латунные цилиндры в сторону, чтобы не мешались под ногами, немцы
сноровисто перезарядили гаубицы. Капитан криво усмехнулся, наблюдая
за стараниями гитлеровцев: ишь, как работают, любо-дорого
поглядеть! И ведь понимают, гады, что по своим лупят, не могут не
понимать! Неужто так смерти боятся, собственную жизнь ценой чужой
выторговывая?..