Некоторая судорожность движений выдает нервный тик, которому уже давно подвержен главнокомандующий. Время от времени его лицо непроизвольно конвульсирует в страдающую гримасу ― следствие сотен бессонных ночей, истерзавших мозг правителя.
Вентилятор, лениво нарезающий круги по покатому потолку бункера, выполняет функцию песочных часов. Любой посетитель знает, что мерный стук вращающихся лопастей ритмом напоминает биение человеческого сердца, и хочет слышать этот умиротворяющий звук по возможности дольше, поэтому предпочитает говорить быстро, точно и без излишеств.
– Сегодня было сразу три вылазки диверсантов, генерал Конро, ― докладывает полковник Смагин. ― Две группы по пять человек заминировали поле, третья расставила растяжки на въезде в город. Поле разминировали. Растяжки убрали.
– Взяли? ― коротко спрашивает Азимут.
– Нет. Ушли.
Генерал нервно закуривает и перекидывает папиросу из одного угла рта в другой.
– Как ты сам, Серёжа? ― почти ласково треплет Смагина по руке. ― Как пережил смерть Ильи?
Полковник сохраняет спокойное выражение лица, но в его глазах проскальзывает болезненная эмоция.
– Илья был мне братом. Мы росли вместе…
– Да, именно поэтому я и спрашиваю, ― в голосе Азимута слышится плохо скрываемая ярость, ― как ТЫ?!! Остаешься верен нам или…
– Мой генерал, я до конца предан отчизне и флагу, ― резко выпрямившись, рапортует Смагин. ― Я никогда не перейду на их сторону!
Генерал внимательно смотрит на бесстрастное лицо подчиненного. Тот справился с эмоциями и обрел спокойствие. Азимут недовольно кашляет и отдает несколько распоряжений относительно дальнейшей охраны лагеря.
Полковник берет под козырек и направляется к выходу.
– Постой… ― Азимут как-то нерешительно смотрит на Смагина. ― А ты не знаешь, откуда у меня в кубрике взялся аквариум?
Сергей слегка пожимает плечами.
– Мы вчера из суши-бара перевезли. Кабак ночью разбомбили, а аквариум уцелел. Говорят, вид морских обитателей успокаивает нервы, ― и Смагин выходит из отсека.
Главнокомандующий несколько секунд смотрит, не мигая, в одну точку, затем вынимает блокнот и, сделав в нём несколько важных пометок, чуть позже снимает с аппарата трубку и просит кого-то соединить с центром космических исследований НАСА.
По телефону он долго беседует ― сперва на английском, затем на немецком ― с учеными, находящимися на другом материке. Проходит сорок минут, прежде чем Азимут кладет трубку.