Мне, правда, не позволяют, и хватка на моих плечах становится только сильнее.
— Вы в порядке? Стоите? — рядом с ухом звучит глубокий, спокойный голос.
Я киваю, чувствуя, как горят щёки. Усилием воли заставляю себя взглянуть на спасителя. Он держит меня за плечи, помогая восстановить равновесие. И тут меня накрывает новая волна стыда.
Передо мной стоит высокий статный мужчина, на вид ему около сорока, может немного меньше. Я зачем-то его рассматриваю. У него темные густые волосы, немного вьющиеся и аккуратно уложенные. Скулы хорошо очерченные, чуть заостренные. Глаза — зелёные, внимательные, и взгляд пробирает до самых костей. На мужчине чёрное пальто из-под которого выглядывает воротник светлой рубашки.
Он цепко оглядывает мое лицо и я невольно сглатываю под его давящим взглядом.
— А ты говорил, я одна такая бедовая, — звучит голос Саши. — Знакомься, пап, это Кира, похоже она моя кармическая сестра.
Папа?
— Здравствуйте, — выдавливаю я, не зная, что еще сказать и чувствуя себя еще более неловко.
— Ты ее не отпускай, а то вдруг она снова попытается навернуться, тут еще ступеньки, — Сашку, по видимому, мои акробатические способности повеселили.
— Не отпущу, — тихо обещает ее отец, все так же глядя на меня в упор.
ДРУЗЬЯ, БОЛЬШАЯ ПРОСЬБА, НЕ ЗАБЫВАЙТЕ НАЖАТЬ ЗВЕЗДОЧКУ НА ТИТУЛЬНО СТРАНИЦЕ КНИГИ))
5. Глава 3
В воздухе повисает неловкое молчание, правда, неловко, кажется, только мне.
Папа.
Вот этот холеный мужик с обложки журналов о богатых, в которого я практически влетела — это Сашкин папа. Он ее во сколько сделал, в восемнадцать?
— Извините, еще раз, — отмерев, начинаю суетиться в попытке отстраниться, однако моя шикарная обувь, на которой я очень опрометчиво решила сэкономить, с моим решением не согласна.
Стоит мне только двинуться, как подошва снова начинает скользить по плитке, и вместо того, чтобы сделать шаг назад, я еще сильнее прижимаюсь к Сашкиному отцу.
Мои щеки мгновенно и весьма ощутимо вспыхивают от стыда.
До ужаса хочется провалиться под землю. Поднимаю голову, смотрю на мужчину и, наверное, краснею еще сильнее, лицо просто горит огнем. Хорошо, что уже стемнело и улицу освещают только фонари.
— Она еще бедовее меня, — хихикнув, заключает Сашка, — Кир, а это мой папа, Владимир Степанович.
— Очень приятно, — выдавливаю из себя.