– Хорошо, – сказала я, сглотнув накопившуюся во рту кисловатую слюну, – Я согласна. Если мне гарантируют безопасность…
Харуки хмыкнул:
– Ты шутишь, что ли? Думаешь, у нас программа защиты свидетелей или тому подобная фигня? Давай так: ты попытайся, а там посмотрим…
Пик-пик-пик… И что у него за манеры? Ни тебе «здрасьте», ни «до свидания»!
«В том, другом мире помнишь ли ты обо мне? Вот что тревожит меня больше всего. Смотрю на нашу фотографию, где мы обнимаемся у самой кромки воды: море вышло густо зеленым, что весьма странно для такого солнечного дня. Я вообще-то не верю в приметы, но, когда впервые взглянул на этот снимок, сердце как-то нехорошо екнуло. Так и вышло: это фото оказалось последним»…
Уж не знаю, что подразумевал под попыткой лже-Харуки, а только бессонная ночь мне обеспечена. Взвинченное состояние не даёт сосредоточиться на книге, тем более на делах, так сказать, мирских. Так что пока от моего согласия – сплошные минусы. И ни одного плюса…
Проследив за траекторией, которую начертала в ночном пространстве за окном недокуренная сигарета, я уселась с ногами на расстеленную постель и стала ждать. Чего именно – не ясно. Возможно, внутренних подвижек, возможно, внешних перемен. Но свет гасить не стала. Даже компьютер не выключила: поставила музыку.
Стинг – какое приятное жало, в самое сердце. Умеют же люди душу бередить! Или Эмма Бантон. Как будто ласковой ладонью гладят по затылку, и боль стихает.