Выйдя в отставку в чине капитан-лейтенанта, Николай Морицевич возвратился в Малороссию, где поступил на службу чиновником по особым поручениям при киевском генерал-губернаторе.
Там он и познакомился с Екатериной Селецкой – дочерью крупного чиновника – тайного советника, гофмейстера Петра Дмитриевича Селецкого, выпускника киевского и берлинского университетов, киевского вице-губернатора и предводителя дворянства, владельца села Малютинцы (Отрада) Пирятинского уезда Полтавской губернии. Они полюбили друг друга и вскоре сыграли свадьбу.
Глава третья. Безоблачное детство
В 1877 году в скромной киевской квартире по улице Лютеранской, 33, где проживала семья, родилась девочка. Её назвали Марией. Кроме неё в семье росли ещё четыре брата и сестра.
– Манюня!
В гостиную вбежала четырёхлетняя девочка:
– Ты звала меня, мама?
– Да, доченька, я хотела ещё раз посмотреть, как ты выглядишь в этом платье.
Девочка взялась ручками за подол воздушного платьица в кружевах и закружилась по комнате.
– Ну и как?
– Ты у меня чистый ангел, – обняла дочку Екатерина Петровна, – такая прелестница, вот подрастёшь, будешь парням кружить головы.
Эта ненароком брошенная матерью шутливая фраза навсегда застряла в чудной девичьей головке и повлияла на всю дальнейшую жизнь Марии.
Девочка подошла к зеркалу и закрутилась перед ним. Она действительно была очень хороша: глубокие тёмно-голубые глаза притягивали всех смотрящих в них как магнитом, длинные золотисто-рыжеватые волосы окаймляли чуть продолговатое, но с пухленькими по-детски щёчками лицо. Эти необычные волосы называли тициановскими, по имени великого венецианского художника XVI века Вечеллио Тициана. С волосами такого цвета он изобразил Венеру Урбинскую. Считалось, что богиня любви Афродита обладала роскошными золотисто-рыжеватыми локонами. И с тех пор женщины с подобными оттенками волос пользовались повышенным вниманием со стороны сильной половины человечества. Дамы, имеющие такие волосы, обладали неповторимой энергетикой. Они были сексуальны, оптимистичны, решительны, стремились выделиться и находиться на виду.
Пройдёт ещё четверть века, и в город, где за триста лет до того творил Тициан, приедет женщина, похожая на богиню, сошедшую с полотна художника. Но она будет истинно земною…
– Мама, мама! – звонкий детский крик прорезал тишину двора, где восьмилетняя Машутка качалась в гамаке. – Мама! Ой, больно!