Девушка легко запрыгнула на повозку рядом с Решетовым, который
едва почувствовал, что его голову осторожно приподнимают и что-то
под нее подкладывают. От этих, едва заметных, движений грудная
клетка Седого буквально вскипела, а из уголков рта хлынула вязкая
жидкость. Он тяжело застонал и на миг погрузился в спасительные
объятья темноты, бросившейся на него со всех сторон … Когда Сергей
вновь смог открыть глаза, то увидел, что рука девушки светлым
платком бережно оттирает его губы.
- Калети! – едва слышно прошептали ее губы, а серые, такие
же, как у мужчины, но отнюдь не суровые, а нежные и исполненные
растерянности и жалости, глаза встретились со взглядом Седого.
Девушка попыталась улыбнуться ему, но вышло у нее это так
неуверенно и жалостливо, что она немедленно отвернулась. «Лан,
красотка, я и сам знаю, что мне кердык!» - мрачно подумал
Сергей и попытался улыбнуться в ответ. В следующий момент милая
брюнетка приложила к его губам горлышко стеклянной фляги и
попыталась влить ее содержимое в рот умирающего. Поток обжигающей
влаги ринулся в горло Решетова, который тут же поперхнулся, но
большая часть вливаемого уже успела проникнуть в его нутро. Сергей
молился всем богам, чтобы это зелье оказалось ядом, но вскоре боль
утихла, а сознание начало обволакиваться тяжелой сетью необъяснимой
неги и тепла, шедших из глубины живота. Седой с благодарностью
взглянул в глаза ангела-хранителя, сидевшего рядом, и снова впал в
забвение …
Очнувшись в следующий раз, он обнаружил себя в тускло освещенной
небольшой комнате с низкими каменными потолками. Серые стены из
грубо обтесанных камней навевали мрачные мысли о склепе. Неровный
свет короткими всполохами рвался из двух металлических чаш,
располагавшихся по обе стороны от его ложа, причудливыми и
угрожающими тенями танцуя на стенах непрезентабельной опочивальни.
«Прям – чистилище», - Сергей попытался тяжело вздохнуть и вновь
едва не потерял сознание от адской боли, взорвавшей грудную клетку.
Вернулось ощущение тела, но это не принесло ожидаемой радости –
едва попробовав пошевелиться, он претерпел такие страдания, что тут
же отказался от малейших телодвижений.
Всегда и везде, в самых критических ситуациях Седой стремился
лишь к одному – выжить, выжить любой ценой. Даже тогда, в самолете,
несшем его из жаркой Ливии на Родину … Во время этого страшного
перелета он умирал и воскресал несколько раз, потому что знал –
дома его ждут люди, у которых есть все средства и возможности чтобы
поставить его на ноги. А сейчас … Смертельная рана, несопоставимая
с жизнью … Отсутствие элементарного оборудования и лекарств. Лишь
какое-то наркотическое снадобье, которым его время от времени
потчуют … Палата, похожая на обитель мрачных идолопоклонников …И,
что самое главное – он здесь чужой и абсолютно никому не нужный …
Сдохнуть бы побыстрей …