- Вот и замечательно. Присаживайтесь,
товарищи, что же вы застыли на пороге? – усмехнулся Иосиф
Виссарионович, обходя стол и первым опускаясь в кресло. – Сейчас
придет товарищ народный комиссар, и мы начнем наш разговор. Ага,
вот и товарищ Берия…
Нарком внутренних дел появился вовсе
не оттуда, откуда ожидалось - из ведущей в комнату отдыха двери.
Впрочем, о том, что там расположена именно комната отдыха, из двоих
посетителей знал, понятное дело, только Кобрин.
- Разрешите, товарищ Сталин? – не
дожидаясь кивка, Лаврентий Павлович аккуратно пристроил на краю
стола для совещаний поднос с четырьмя стаканами с чаем и небольшой
вазочкой с печеньем. Выглядел всесильный нарком… ну, эдак,
по-домашнему, что ли: форменный френч расстегнут на две верхние
пуговицы, рукава подкатаны. Прямо-таки радушный хозяин, встречающий
долгожданных гостей. – Здравствуйте, товарищ командарм!
- Здравия желаю, товарищ нарком! –
коротко кивнул Сергей, поскольку фуражка осталась на вешалке в
приемной.
- Товарищ народный комиссар… -
мгновенно вскинулся Виктор, вытягиваясь по стойке смирно.
- Вольно, лейтенант, - отмахнулся
Берия. – Сейчас мы станем чай пить. А чай у товарища Сталина
хороший, грузинский. Он его не всем предлагает, так что цените!
- Ай, прекрати, Лаврентий Павлович,
совсем наших гостей засмущал, - отмахнулся Вождь. – Да
присаживайтесь уже, чего ждете? Чтобы товарищ Сталин еще раз
попросил?
Кобрин лишь мысленно хмыкнул, первым
опускаясь на ближайший стул. Похоже, партитура встречи была до
мельчайших подробностей расписана и оговорена заранее, и все
происходящее рассчитывалось исключительно на Витьку: ну, не на него
же самого, честное слово? Даже не смешно, Иосиф Виссарионович не
настолько примитивен…
Зато Зыкина, судя по всему, проняло
по-полной – вон как глаза вылупил и челюсть отвисла, того и гляди
об пол стукнет. Не ожидал своего самого главного начальника в таком
виде и в такой обстановке увидеть. Ну, так, на то, похоже, и
расчет.
Наткнувшись на ироничный взгляд
товарища, лейтенант госбезопасности сморгнул и сделал пару
нетвердых шагов, осторожно, будто под ним был не стул, а взведенная
противопехотная мина, присаживаясь следом.
- Берите чай, товарищи, пока не
остыл. Плохо, когда остывает, это я еще со времен ссылки помню.
Холодный чай совсем не греет, да, - Сталин придвинул к себе
подстаканник и шумно пригубил. – Не стесняйтесь, что же вы робеете?
Мне докладывали, что вы оба – настоящие боевые командиры, с первых
часов войны героически сражаетесь, много немцев набили, а вы
робеете. Неужели товарищ Сталин страшнее немцев? Или как там вы их
называете, фрицев, да? Может, мне неправильно докладывали?