Про то, другое чувство
Сергей, разумеется, решил не упоминать, поскольку и сам пока не
разобрался, что к чему. Да и не смог бы ничего объяснить – каким,
собственно, образом, если сам ровным счетом ничего не понимает?
- Интуиция это называется, -
понимающе кивнул Вождь, закуривая новую папиросу. – Зачем тут еще
чего-то пояснять? Знакомое дело, сам, бывало, испытывал. А что звук
этого самого – как ты там сказал? реактивного? – мотора услышал,
так мало ли? Тоже зря в себе сомневаешься, может, у тебя слух
такой, идеальный. Как у музыканта. И проявилось это в самый
неожиданный момент. Тут я никаких подозрений к тебе не испытываю,
ты хоть и из будущего, но такого подстроить никак не мог. Да и
зачем? Сам ведь рядом был, тоже едва не погиб.
Сталин отчего-то нахмурился. И,
помедлив с пару затяжек, продолжил, произнеся то, чего Кобрин
услышать никак не ожидал:
- Знаешь, майор, очень сильно я не
люблю кому-то должным себя чувствовать. А ты мне, так уж выходит,
чуть ли не жизнь спас. Поди, знай, как бы оно вышло, если б ты меня
на пол не повалил – окна вон с какой силищей вылетели. А еще
говорили, что бронированные…
- Товарищ Сталин! - решительно
отрезал Сергей, поднимаясь. – Причем тут вообще это?! То, что я
сделал… - на миг Сергей все-таки смутился, мучительно подбирая
подходящие слова. – Не знаю, как правильно сформулировать, я
все-таки солдат, а не политик, меня разные красивости говорить не
учили. Ради будущего, что ли? Поскольку без вас я никакого будущего
просто не вижу! Вы ведь читали, как все дальше происходить станет?
И чем в итоге закончится?
- Сядь, Сергей Викторович, чего так
раздухарился? - буркнул хозяин кабинета.
И задумчиво пробормотал, с сожалением
глядя на практически докуренную папиросу:
- А плохо, когда окон в кабинете нет,
верно? Я, знаешь, люблю, когда светло. И шторы сам раскрываю, и
люстры включаю. В полутьме нехорошо сидеть, лиц не видно… Ладно,
давай эту тему оставим, неважно оно сейчас. Так что про бомбу
рассказать можешь? Или это никакая и не бомба была?
- Бомба, товарищ Сталин, - кивнул
Сергей, довольный, что разговор отвернул от скользкой темы. –
Именно что авиационная бомба, только управляемая и способная к
недолгому самостоятельному полету. Самолет-носитель сбрасывает ее
неподалеку от цели, а дальше она планирует за счет горизонтального
оперения и реактивного двигателя, и наводится, вероятнее всего, по
радио.