Том нашел новую семью: молодежную группу в соседней пресветерианской церкви. Возможно, оттого, что у отца не было крепких религиозных убеждений, Том был открыт для самых разных верований. В детстве его растили в католичестве, но первая мачеха была преданной мормонкой. Он часто общался с тетей (сестрой Бада, Мэри Браммет), принадлежавшей к церкви Назарянина или, как выражался Том, к «ультра-суперметодистам», а большинство его друзей в старших классах исповедовали иудаизм.
«Их не мотало туда-сюда в вопросах веры, они не несли всякую чушь. Единственная небольшая странность заключалась в том, что они всерьез не одобряли танцы… Ты обязан был признать Иисуса Христа своим спасителем. Ты обязан был вручить жизнь Христу. Тебе следовало принять Его в свое сердце. Мне было четырнадцать, и кое в чем я нуждался: не просто то, во что можно верить, не просто убеждения. Я нуждался в некой форме приятия, чтобы преодолеть одиночество, которое я тогда постоянно чувствовал. Мне хотелось принадлежать к группе… Я был молод и напуган, а весь мир был гребаный» [23].
Будучи подростком, только что обретшим веру, Том, естественно, немного перебарщивал, блистая своим неофитством. Его сестра Сандра сказала: «В нем было самодовольство, присущее пятнадцатилетним, словно он увидел свет, а мы, все остальные, пребывали во тьме» [24].
Церковь стала местом, где он нашел моральную опору и где впервые завел серьезные отношения с девушкой, но, самое главное, она стала ему втором домом, в котором он так нуждался. «Больше всего я хотел выбраться из дома. Дома мне было неуютно» [25].
Примерно в то же время Том полюбил кое-что в школе «Скайлайн-Хай»: драматический клуб. Он поучаствовал в школьной постановке «Дракулы», поскольку его приятель играл там главную роль; еще несколько друзей Тома занимались освещением и прочей технической частью. Его тут же сразили наповал энергия и сплоченность, которые он увидел на сцене. Сидя в зрительном зале, он думал: «Как так, почему я до сих пор этого не делаю?» [26]
Итак, Том стал ходить на пробы в разные пьесы и брать уроки у школьного учителя драмы Роули Фарнсуорта. Он обнаружил, что ему не просто нравится играть, у него это еще и хорошо получается! «Урок фактически вращался вокруг него, – рассказывал Фарнсуорт. – Все ждали, когда он выступит – с пантомимами, сольными номерами, дуэтами. Особенно хорошо у него получалась сцена из “Странной пары” Нила Саймона, где он играл недотепу» [27].