Прими Канске предложение девушки, как давний страх в тот же час
растворится. Харуна не желала признавать себе, но она боялась не за
жизнь парня, а за то, что он предпочтет служить другим великим
кланам. Эта мысль не давала ей покоя, терзая её столь долгое
время.
Для девушки было предпочтительней смерть парня, нежели
предательство. А после предложения, стратегу просто не удастся
примкнуть к другим...
Обдумывая всё это, девушка невольно вздрогнула. Её пугали те
открытия в себе, на что она была готова пойти ради своих
чувств.
-- Я последую твоему приказу...
-- Ты уверен?
-- Да. Мне не важно, что оно принесет, дар или проклятие...
-- Что ж, тогда мы скоро выступаем против Мураками. Но сперва
нам придётся закончить с внутренним вопросом, с кланом Ямагата.
Стратег знал, что небольшой клан Ямагата, кичащийся о
родословной больше, чем о деле клана, в последнее время начал
активно доставать Харуну. Все претензии клан Ямагата сводил на
Канске. Он не мог предположить в что вольётся всё это, когда не
особо думая, назвался ложным именем Ямагата в Синано.
От парня не ускользнуло, как девушка выделила слово "мы".
-- Ты уже наметила план действий?
-- Да. Тебе придётся принять активное участие. Остальное
услышишь после, а пока могу сказать лишь это. Раз ты не сможешь
более завоевать уважение самураев, то тебе придётся пойти другим
путем...
Канске догадался, о каком пути говорила Харуна.
-- Ты хочешь воплотить в жизнь все эти бредни, гуляющие обо
мне?
-- Да. Кто бы мог подумать, что тебе придётся играть роль,
придуманную крестьянами, -- заливаясь смехом, проговорила
Харуна.
Последние слухи о парне красочно рисовали его, чуть ли не
упырем-кровопийцей, за которым стоял зловещий бог войны,
Хатиман.
В отличие от других Харуна знала, каким был Канске на самом
деле. И это всё больше веселило её.
-- Рад, что хоть одному из нас весело, -- чуть ли не угрюмо
добавил Канске.
-- Да брось ты! Тебе нечего жаловаться, ведь сохранил же свою
голову. К тому же, тебе ничего не остается, кроме как внушать людям
страх. Если конечно хочешь добиться от них поставленных задач,
конечно.
Атмосфера хозяина и слуги исчезла, и в шатре сидели два друга,
не больше и не меньше. Канске снова поразился, насколько Харуна
была живой. Она явно была наделена талантом, ведь как иначе
серьезный вопрос о сеппуку перерос в посиделки давно невидевшихся
друзей.