Бесцветные берега, где не погулял
огонь, покрыты бурым упругим мхом, что растёт даже на голом
цементе, отдавая, впрочем, явное предпочтение высокопрочному бетону
марки М450 или выше; во мху копошатся крысы — обыкновенные, серые.
Вред от них, конечно, есть, но с «крысками» не идёт ни в какое
сравнение. На серых пасюков охотятся зеленовато-коричневые змеи,
очень хорошо приспособившиеся к жизни среди развалин. На самих змей
— дикие крысобаки, а тех, в свою очередь, ловят странные и
удивительные существа с хватательными щупальцами, обитающие в
заполненных зелёной жижей каналах. С этими тварями смертельно
враждуют «крыски», крысоиды, крысолюды — самый страшный враг просто
людей.
Тьфу, сказал бы Мастер. Суеверия и
предрассудки, Росси. Никакие они не «крысолюды» и даже не
«крысоиды». Гуманоиды они, самые настоящие. Гуманоиды, слегка
похожие на крыс. Даже хвосты у них – скорее уж как у обезьян, а не
у настоящих крыс.
Правда, имя уже прицепилось – не
отклеишь.
Откуда они взялись?.. Хороший вопрос.
Бастет — или Баст, для краткости — считает, что прилетели со звёзд,
привлечённые Катастрофой. Команч полагает, что это-таки крысолюды,
и впрямь мутировавшие из обычных помоечных тварей. Правда, у него
не получается объяснить, почему одни крысы мутировали, а другие,
соответственно, нет.
Корвин выдвинула теорию, что это
просто некроконструкты, а где-то глубоко-глубоко под землёй сидят
их хозяева, жуткие некромаги. Её, беднягу, подняли на смех — ну
какие ещё, к чертям, «некромаги»?! Но Корвин — она такая, она в
магию верит. В приметы, в наговоры, и в тому подобную чушь. На неё
все давным-давно рукой махнули.
В общем, сколько б ни спорил родной
клан Росси, ни к чему они никогда прийти не могли. Оттого Мастер и
сердился на них — нечего, мол, лясы точить — и гнал чистить оружие,
или проверять «полевые средства связи», или до одури зубрить
шифровальные таблицы (особенно после того, как стал «меньше
доверять шифратору»).
Так или иначе, значения это не
имело.
Всё оставалось просто. Очень
просто.
Вечная война. Мы и они. Или ты — или
тебя. Отомстим за друга. Помянем погибших. Отпразднуем удачу
«фронтовыми ста граммами», молча постоим с обнажёнными головами над
свежей могилой после поражения.
Проще уже и не бывает.
Росси не знает другой жизни. И другие
её клана не знают тоже, ни Ната Мэй, ни Корвин, ни Бастет, ни Мишка
с Машкой, ни даже Команч. Ничего иного не видело их отделение,
если, конечно, не считать фильмов.