– Давайте начнем с того, с чего приличные люди кончают.
Говоривший ждет естественного. В этом случае вопроса. Но его не следует.
– Вы спросите с чего начнем именно? – краснобай явно хочет расшевелить своего не очень разговорчивого собеседника и, видимо, поняв, что ему это не удастся, говорит то, что можно сформулировать менее витиевато:
– Давайте прощаться. – И уточняет: – До следующего раза.
– Чего от тебя ему было нужно? – спросил, подойдя, Курнатовский.
– Пока это знает он один, – ответил Коба. – А догадываемся мы оба.
– Шпик – не унимался Виктор Константиныч.
– Не будем так категоричны.
– Однако именно накануне нашего большого дела надо быть особенно осторожными.
– Так я ему даже не подарил своего голоса.
Уже дома, лежа в постели, «гоняясь», – как он шутил, за сном, Курнатовский несколько раз повторил последнюю фразу Кобы: «Я ему даже не подарил своего голоса».
Именно многословие загоняет настоящее дело на позиции, с которых не атакуют.
И в разговоре об этом Коба как-то сказал:
– Это в книгах надо писать, что после того, как наступил рассвет, заголосили птицы и загомонили люди, а в серьезных речах достаточно одной фразы, что день настал.
Курнатовскому все больше и больше нравится Джугашвили.
В походке стремительный, почти летящий, в суждениях он вдруг превращается в мудреца.
Когда же уже поверишь, что он являет собой умудренную годами основательную личность, он выкинет что-то такое юношеское, что несостоявшийся поп по дерзости явно тянет на дьявола.
Сейчас для Кобы, да и для него, Виктора Константиновича Курнатовского, наступает самый ответственный период, если не всей жизни, то того отрезка, который пал на революционную борьбу.
Они с Кобой должны ознаменовать начало нового века грандиозной по меркам Тифлиса демонстрацией рабочих.
Провожая его в Питер на партийную работу, Ленин говорил:
– Нам важно не только политически зарядить трудящихся идеей бороться за свои права, но и доказать, что иного пути просто нет.
Коба это понимает без слов. И еще кое-кто.
А остальным пока просто интересно, во что это выльется и обернется.
Тем не менее, идею, что на первомайскую демонстрацию надо придти в теплых пальто и зимних шапках, восприняли без смеха.