Лентола вскочила на ноги.
– Да, да, да, – воскликнула она, выбегая из-за стола, – прямо сейчас, я мигом принесу птицу!
Она одёрнула без того безупречно сидевшее на ней платье и устремилась к выходу. Её остановил мрачный и решительный голос Руфины:
– А я сверну ей голову. Ты не поступишь так с малышом!
На разлетевшихся веером волосах Лентолы вспыхнул солнечный свет – так стремительно она обернулась.
– Малышом?! – раздражённо проговорила она, останавливаясь. – Я не так представляла себе маленького благодарного сироту!
Молчавшая до поры госпожа Фе спросила:
– А тебе его разве не жалко?
Произнесла она это без нажима, но лицо Лентолы, повторявшее чертами лицо матери, исказилось.
– Почему жалко? – сказала девушка с силой. – Почему я должна его жалеть? Он бодрый, живой, совсем не жалкий. Жалко будет нас, если он в самом деле отпрыск сердаров или чего похуже, а свидетельство второсортного эмпарота – ещё не доказательство! Он ведь к нам, прямо скажем, любви не испытывает. Даже глазом не моргнул ни вчера вечером, ни когда умудрился утопить в фекалиях наш сад!
Руфина оборвала её:
– Мальчик в жизни не видал поднимающегося теста!
– И это так его впечатлило, что он спёр кусок дрожжей, бросив их в отхожее место, – парировала Лентола.
– Выронил, – поспешила уточнить Руфина.
– Так я и поверила!
– Зато садовнику больше нет нужды удобрять этот сад, – встряла Эша. – Возможно, что и до конца дней своих.
Лентола рыкнула на сестёр:
– А что вы скажете о том дне, когда он подвесил наковальню над парадным крыльцом, перепугав до смерти всех гостей?
Руфина передёрнула плечами:
– Ой, не придумывай! Испугалась одна ты, не заметив из-за близорукости трос на фоне башни. Тебе и почудилось, что наковальня летит в ваши с Астоном головы. А мальчика лишь восхитили свойства перегорского троса, и он захотел его испытать.
Лентола всплеснула руками, и тут в гостиную без стука вкатился человек в форме. Его было довольно много, но не столько в высоту, сколько вширь.
– Добрый день, – поздоровался он, склонив набок гладкое улыбающееся лицо. Маленькие, почти без ресниц глаза обежали присутствующих. – Вас там, барышня, жених дожидается в Восточном павильоне, посланник Доноло. Что ему передать? – произнёс он без паузы, успев, однако, отдать честь господину Фе.
Последний лишь молча посмотрел на вошедшего поверх носа, рассеянно теребя себя за мочку уха.