Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга девятая - страница 19
Мы с Анной годы спустя в этом ресторане побывали, Берхман там работал, но была не его смена, встретиться не удалось.
Не знаю, почему Берхмана не перехватили для службы в столовые вышестоящих штабов, и он попал в дивизион.
Даже трудно предположить причину. Может проморгали, но скорее всего из-за фамилии. Готовил Берхман отлично. К этому времени я привёл солдатскую столовую к образцовому виду.
Стены оббил вагонкой и обжег под старину.
Привёз из родительского дома фотографии видов Ясной Поляны (больших размеров 70×50 см натянутые на планшет) и развесил по стенам. Получилось очень хорошо. Из подсобного помещения сделал офицерскую столовую – обычно на довольствии стояло 5—8 холостяков. Это были не только офицеры, но и прапорщики.
Столовую оборудовали, сделав соответствующий дизайн и закупив на заработанные солдатами в совхозе деньги – мебель, шторы на окна, хорошую посуду. Продуктов на складе было достаточно, и я приказал готовить для офицеров отдельно от общего котла. За это они платили в финчасть с получки. В этой столовой кормили все комиссии, которые постоянно приезжали в дивизион.
Если ко всему сказанному прибавить отличного повара то получается своего рода идиллия.
Повар был солдат, а от солдата ничего хорошего не жди, даже если его фамилия Берхман. Я думаю, что, читая книгу в этом можно было убедиться.
Подчёркиваю: сказанное ни в коем случае не касается работы солдат в составе боевых расчётов.
Полтора года и отличный повар превратился в разгильдяя, почувствовав свою значимость и незаменимость. После третьей самовольной отлучки я отстранил Берхмана от обязанностей повара и отправил в стартовую батарею заряжать ракеты, а зимой чистить снег на пусковых установках и быть внештатным кочегаром.
Рассказывает А. Тимофеев
Саня Берхман личностью был, конечно, неординарной. К моменту начала службы и нашего соответственно знакомства жизни он уже повидал (он и старше меня на 2 года). Он работал до армии поваром в ресторане, вообще он работал в нескольких ресторанах.
Я у него был после службы – это были парусник возле Петропавловки – «Кронверк», и на Невском между Домом Книги и ДЛТ, как назывался – не помню. У него курносый нос, хитрые лучезарные глаза и нисходящая улыбка. Ножом он орудовал виртуозно во всех отношениях. Помню, на кухне подзывает меня и говорит: