Рассудок, тело и душа
Разъединились не спеша,
Чтобы опять собраться вновь
И освежить в застое кровь.
И каждый в липкой темноте
В оглохшей хриплой пустоте
Забрав все ветхое старье
Нашел единственно свое —
Свой неуместно редкий дар.
И воспылал в крови пожар
Души в слепящей чистоте,
Свободной мысли в простоте,
Упрямой бренности телес
На безразличие небес.
И я сильнее втрое стал.
Не умер я! Я просто спал!
19 мая 2000 г.
Сердце Бога
Я парил над Землей, как всегда,
Как парил миллионы веков.
Пролетали, как вечно, года,
Оседая в Долине Снегов.
Мельтешили внизу облака,
Ветер пел на все сразу лады,
Мчалась к Морю Забвенья река,
Замыкая движенье воды.
Я парил – это было всегда,
Созерцая мной созданный рай.
Я парил, тормозя иногда,
Чтоб взглянуть на Затерянный Край.
Этот край я давно затерял.
Где-то там за завесой веков
Он упал, обронился, пропал,
Не боясь нерушимых оков.
Был я юным тогда божеством.
Занималась Вселенной заря.
Я заложил себе скромный дом,
Нетерпеньем не божьим горя.
Я с подножья Вселенной украл
Пыль дорог, не истоптанных мной.
Я по кваркам ее собирал
И тащил всё бесстыдно домой.
Я зажёг в этом доме огонь
И завёл у него хоровод,
Да так быстро, что пальцем не тронь,
А не то палец тот оторвет.
Много комнат в моём том дому
Накрутил этот шумный вертеп.
И куда столько мне одному
Столько разных по всякому неб?
Первый круг слишком был жарковат —
Слишком близко висит он к огню.
Да и честно сказать – маловат.
Я там грешные мысли храню.
Круг второй попросторней его,
Да и жар там конечно не тот.
Только там не живет ничего,
Только ужас вселенский живет.
На четвертом – один лишь песок
Всё хранит горемычный покой.
Тоже мал по себе, невысок.
Интерьер мне не нужен такой.
На других четырех все не так:
Мертвый пар там бушует рекой
И царит леденеющий мрак.
Места нет, чтобы стукнуть ногой.
Долго я в новом доме плутал,
Разгребая вчерашний салют.
Только здесь я нашел, что искал,
Здесь теперь мой всегдашний приют.
Только третий голубенький круг
Мне по нраву пришелся один.
Только здесь не жалею я рук,
Вороша галерею картин.
Я сложил сотни сотен вершин
И Горами назвал тот пейзаж.
Я водою наполнил кувшин
И меж ними разлил. Эту блажь
Я назвал Океаном Любви
И добавил в него от себя
Капли пота и капли крови,
И засеял ту пашню, любя.
Пашня долго не думала ждать
И явила мне всходы свои.
Всходы вышли и начали звать
И я понял – то Дети Мои.