Тритон - страница 6

Шрифт
Интервал
в него, с самим собою споря
меж этих обморочных строчек.
И тонкой разницы меж горем
уже и счастьем среди прочих
трудов не вижу я, вслепую
перебирая то и это,
пока не требуют такую
жизнь беспричинную к ответу;
пока нездешняя всей кожей
прохлада чувствуется, что ли…
Стихами обернулась, боже!
А если так, не все равно ли
куда нам плыть?!
Куда угодно!
В любую сторону, покуда
попутный ветер и свободно
слова подобраны для чуда!
24.02.2000

Голландский пейзаж

Набеги облаков – на зрителя – из рамы.
Дорога ли, река – стремящиеся вдаль.
Картинка проросла из монохромной гаммы.
Расправленный ландшафт с ней справится
                             едва ль.
Истоптанный снежок. Лед – под ногою —
                             стоек.
И зренье уж давно дыхания ровней.
Как время убежать от собственных построек —
избавиться пейзаж стремится от людей.
Из комнаты пустой, бессонной и отвесной
уже рукой подать до сумрачной звезды.
Собаками в снегу подобраны следы.
Разверзнется вот-вот белесый рай словесный…
Январь 1998

«Отхватим зиму в старой куртке…»

Отхватим зиму в старой куртке
среди пятиэтажных стен,
глотая кофе и окурки.
Еще не худо. Не совсем.
Не спи. Не спится. Сну покуда
не разжимай надежных век.
Там черная стоит остуда
на белой – скатерти – как снег.
Хрустит надкушенная ветка
морозцем, словно карамель.
В соседнем лестничная клетка
зияет доме, и котель–
ная трубит, трубит. Светает,
но как-то как бы изнутри.
И на бумагу облетают
уже снежинки: раз, два, три…
Из крана капает водица,
и тянет из оконных дыр.
И вот – нахохленная птица
сидит и перьями тр-тр.
27.02.2001

Между молчаньем и речью

«…А в парке городском напрасно…»

…A в парке городском напрасно
деревья стригли наголо.
Я жил тогда – и ежечасно
стихотворение могло
вспорхнуть на ветку.
Как ни странно,
там до сих пор в густой тиши
всплывает шелест беспрестанно
листвы взволнованной.
Шурши!
22.09.1999

Четыре станса об осени

I

«Вот и осень – очиним перья…»

Вот и осень – очиним перья.
     Влажным скрипом проворно дыша,
узнаю о себе теперь я
     все, что знала допреж душа,
отчего заходилась в кашле
     летом потным ее листва.
Но уже не припомню даже
     с нею я своего родства,
не узнаю. Купаться не в чем
     взгляду, брошенному в окно.
И от веточек тонких резче
     он становится. Глубже дно
тонкокожее лужиц блеклых.
     С водопоя бредут стада
волокнистые, и на стеклах
Следующая страница