Лохов бывал в совхозе в командировках по нескончаемым шефским делам и просьбам. Всегда останавливался у тётки, привозил какие-никакие по нынешним временам гостинцы. Тётка ахала, всплакивала, вспоминая невесть куда сгинувшего муженька, но потом непременно просила племянника: «Ты, Шура, присылай лучше, чего тягать-то? И ящички сгодятся, для рассады…»
Он понимающе и снисходительно улыбался, зная, кто растит рассаду, но кивал: вышлю, мол, в следующий раз. Давно догадался он о причине этих просьб единственной своей близкой родственницы и оттого, жалея тётю Маню, прощал ей весь ее «бизнес». Хоть и не жалуется всерьёз, что одна тянется тут, а доживёшь до годков её – и сам, не дай Бог, узнаешь, почему не своя печь греет худо всегда… Рассказывали ему, что когда приходило извещение на посылку иль залетал переводик от приёмной дочки с Севера, с которой она лет уж десять не виделась, то шла тётя Маня на почту довольная, выбирая момент, чтоб народу побольше там было, и долго говорила с бабами, что вот, мол, как помнят о ней, не бросают, средств не жалеют…
На почтамте Лохов встал в длинную очередь, которая почти не двигалась, а лишь переминалась с ноги на ногу. Оказывается, приказ вышел – продуктовые посылки временно не брать, карантин какой-то установили, и у стойки с круглыми весами был затор, то и дело всплёскивала ругань.
Лохов отошёл в сторонку и на всякий случай перебрал посылку: сушку и дрожжи накрыл чаем, платками, сверху уложил лекарства, углы утыкал газетами, чтоб не затарахтели бублики, не выдали.
Впереди него стояла сухонькая женщина, ещё не старая, держа в руках маленький ящик, уже аккуратно, по-домашнему обшитый. Она тревожно поглядывала в сторону весов, раза два подходила к вывешенному объявлению, где начальство доносило до своих городских чад очередное принятое постановление. Было ясно, что в посылке у неё было что-то «запретное».
Встав в очередь, женщина повернулась к Лохову:
– Вот ведь, удумали… Как же теперь?
– А что у вас там?
– Да сала два килограмма… хорошее… с рынка… И носки сыну шерстяные. Хотела папирос ещё, да не нашла нигде. Вот ведь удумали, – повторила она.
– А вы скажите, что, мол, туфли там или ещё чего, – предложил Лохов.
– Да что вы, вдруг вспорют, стыда не оберёшься… Вот ведь…
Лохов внимательно глянул на заботливо обшитый ящичек и невольно вздрогнул: посылка направлялась в тот самый тёткин совхоз. Круглыми аккуратными буквами был выведен адрес и получатель: «Литюгин Юрий Степанович».