на бензин для прокатных машин и «лэп-дэнсы»
[3] от стриптизерш. Я вам потом расскажу, чего ему эта грин-карта стоила. Он знает русский, и иногда, возле мойки очищая тарелки от костей и салфеток, мы отдыхаем ногами и болтаем о жизни других. Внешне Манвел немного похож на бандита из телевизионного сериала о 90-х в России: он также выплевывает короткие фразы, гундит и выдвигает вперед шершавую челюсть. Вчера, да, вроде вчера, был его день рождения, но менеджерам этого лучше не знать, тогда у Манвела останется шанс оправдать свое опоздание: придумать историю про болезнь, несварение желудка, ранение или что-то еще в этом духе и как-то спасти себя от увольнения.
До letting go, увольнения то есть, ему еще далеко: он пришел работать в «Плазу», наш ресторан, сильно позже меня. Официально тут у нас увольняют через сто двадцать дней с начала работы, иначе после этого времени мы можем вступить в профсоюз для работников ресторанной обслуги и тиранить свое руководство за любую рабочую лажу. Якобы.
Профсоюз официантов, ха. Да, здесь есть и такой. Каждый месяц к нам на кухню заходит его главный глашатай – бородатый дядька итальянского типа, − раздает всем флаеры и визитки, снимает копии с документов потенциальных членов рабочей общины. Членство в ней, в профсоюзной общине, дает право законно требовать денег и хорошего расписания и трудового контракта с Брайана Кроуфорда – нашего главного менеджера. Брайану, мужику лет под сорок со свинячими глазками и пузом беременной, вся эта контора по защите прав и свобод как кость в горле, поэтому нас – официантов, барменов, басбоев – ему проще заменить кем-то новым, чем ждать, пока мы вольемся в неугодную ему социалистическую шайку и начнем правомерно сосать его кровь и кровь нанявших его акционеров.
Мне, к слову сказать, в любом случае никакого профсоюза не светит: я нелегал и никуда вступить не могу, но Брайану об этом сообщать мне нельзя, иначе карьера басбоя накроется сразу.
Черт, а ведь даже Манвел легален! Из всего front of the house – персонала обслуживания – я, кажется, только один без документов с нужными штампами. В back of the house – среди поваров и мойщиков – таких, как я, целые гроздья. Все они – мексы Ману и Херардо, чернокожий сенегалец Жуан, который днями драит полы и посуду и обедает внутри холодильника-склада, чтобы отдохнуть и остыть, Макс – пиццемейкер из Хабаровска, еще несколько нормальных ребят, имен которых я уже не вспомню, – очень забавны, обучают меня испанскому и готовят мне что-нибудь пожрать. Слова плохого о них не скажу. Они выживают на семь пятьдесят в час, повара на чуть больше – на тринадцать. На конвертах пейчеков, я видел, у многих из них не было адреса, только пустое окошко. Наверное, они и живут в ресторане.