Все мненья взвешивает двор.
Взгляни, отчаянная Тоня,
Тебе выносят приговор!
Повсюду споры, ахи, вздохи…
– Нет, наша Тонька молодец.
– Ее дела не так уж плохи, —
Замолвил слово мой отец.
А тетя Катя: – Вы, «стратеги»,
Что спорить? Истина проста:
Порядка нет в таком побеге,
Но сила есть и красота!..
. . . . . . . . . .
С утра встречались мы с Кондратом.
Так дворник звался. И причем
Вполне доволен был и рад он,
Что так по-русски наречен;
Он отмечал не без печали,
Что в именах забыли толк —
То новые изобретали,
То за границей брали в долг.
Ворчал наш дворник: слушать стыдно,
Такой пошел в умах уклон;
Дочь у Настюхи – Розалинда,
Иванов сын – Наполеон!
Но тут Кондрату бывший нэпман
Нанес решительный удар, —
Внук назван им великолепно
И интригующе: Вомар!
Сказал Кондрат: – Мудрёно слишком,
Я за границей воевал,
Там Вольдемар – я имя слышал,
А вот Вомара не слыхал.
Вомар – воинственным марксистом
Вдруг оказался. И Кондрат
С насмешкой, с горькой укоризной
Твердил о том три дня подряд:
– Ну и старик. Удумал штуку.
Делишки очень уж плохи.
Вот и решил прикрыться внуком,
Коль не пускают в рай грехи.
Кондрат имел свои понятья,
Пофилософствовать любил,
Он и с отцом и с тетей Катей
Единомышленником был.
Кто с дворником сравниться может
В трактовке слабостей жильцов?
Кого тоска какая гложет,
Он мигом объяснить готов.
И вот, глаза чуть-чуть прищуря,
Посмотрит, скажет: – Ну, дела.
В душе у тенора-то буря.
Поклонница-то не пришла!
Взглянул, как бы завесу поднял,
Как будто тайну приоткрыл:
– Они не в голосе сегодня, —