Эмма кивнула, и я нажала на выключатель, погрузив нас в темноту.
Все сразу стало по-другому. Без зрения мои уши автоматически ловили каждый шорох внутри и снаружи палатки. Я слышала тихое дыхание Эммы, шелест ее одеяла, когда она двигалась, пытаясь освоиться на воздушном матрасе. Еще дальше тихо болтали парни. Успокаивающий шум, напоминающий мне, что я не одна. Но за всем этим, однако, были и более жуткие звуки: ритмичный плеск воды, похожий на шепот; свист ветра в камышах на песчаных дюнах, точно чей-то пронзительный крик. Далекий лай собаки, раздражающий и без того натянутые нервы.
«Прекрати, – велела я себе. – Вокруг тебя куча людей».
Тем не менее голос Дуги, которым он вел свой рассказ о друидах и кровавых жертвах, казалось, последовал за мной в палатку. Я не могла избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Что там, в темноте, было что-то кроме лежащей рядом со мной Эммы или Дуги, Даррена и Мартина в другой палатке…
Скальп начало покалывать, и выпитый алкоголь взбунтовался в моем животе.
– Жаль, что Мартин с нами увязался, – сказала Эмма, продолжая, как я надеялась, наш законченный разговор так громко, что могли услышать в соседней палатке.
– Эмма! – прошипела я. – Говори тише.
– Ну ведь правда, – повторила она, совсем немного приглушив голос.
– Что? Почему?
Я посмотрела в ее сторону, хотя в кромешной тьме ничего невозможно было увидеть.
– Сама подумай, – сказала Эмма, как будто объясняла очевидное. – Будь нас только четверо…
Будь нас только четверо, Эмма исчезла бы вместе с Дарреном, а нам с Дуги пришлось бы сидеть и неловко смотреть друг на друга, пытаясь придумать, что же сказать. Нет, я от души радовалась, что Мартин приехал с нами.
– Интересно, кто же нравится Дуги? – размышляла Эмма. – Такая жалость, что он не ответил.
Я нерешительно промычала в ответ. Я тоже задавалась этим вопросом. Вот только не хотела слышать ответ, ведь почти наверняка он мне не понравится.
– Может, это ты, – предложила она.
– Вряд ли, – ответила я, даже не желая обсуждать такую возможность. Нет смысла лелеять пустые надежды. – Может, это ты.
Я пыталась говорить безразлично, как будто мы просто болтаем, но слова отдавали на языке горечью.
– Может быть, – ничуть не смутилась Эмма. – Но непохоже. Я никогда не видела, чтобы он как-то по-особенному смотрел на меня или что-то в этом роде.