– Да ну? – с тревогой в голосе переспросил Санька.
В тот же момент ребята взглядами нашли каждый свой чемодан, будто желая удостовериться в том, что с их добром ничего не случилось.
– Да точно. Спали у стенки пацаны, чемоданы под головами. Ночью кто-то разрезал палатку и вытащил. У соседей два чемодана. И вроде ещё в какой-то из палаток один, – сообщил Серега.
– Не искали утром? – понимая, что это дурацкий вопрос, всё же задал его Санька.
– Ага. На плацу поставили и написали: возвращаем тому, кто потерял, – с ехидцей фыркнул Игорь. – Ну ты даёшь! Вроде взросленький уже.
Все посерьёзнели, осознавая то, какая трагедия постигла таких же, как они, пацанов. А что поделаешь? В армии понятия «потерял», «украли», «забыл» – заменяются одним, только одним жаргонным словцом… Значит, так тому и быть. Два года учились и учили не жалеть таких, а тут: на тебе – жалко!
Так и пыхтели, каждый со своими мыслями, испытывая лёгкий шок от нехорошей новости. Не глядя друг другу в глаза, поправляли обмундирование, закуривали по второй, а кто и по третьей сигаретке, молча призывая высшие силы быстрее прекратить этот кошмар.
Когда же уже?
В это время в палатку заглянул незнакомый старший лейтенант. Сначала из-за брезента, закрывавшего вход, показалась его голова с тоненькими, аккуратно подстриженными усиками, а затем явился он сам – невысокого росточка, нескладный, в помятой шинели с эмблемами в виде самолётиков на петлицах. Голос у него, несмотря на малый рост, был очень низкий и громкий:
– Сюда внимание, воины! – гаркнул старлей.
Галдёж в палатке несколько поутих. Не унимались только в дальнем от входа углу.
– Повторяю для особо тупорылых. Слушать сюда! – громыхнул старлей ещё громче и настойчивее.
Народ быстро внял. Воцарилась почти полная тишина.
– Итак, объясняю, – начал офицер. – Через…э…э… – Он бегло взглянул на часы. – Через полчаса можно будет сходить в столовую на завтрак.
Народ тут же загалдел, считая, что с новостями окончено. На секунду замолчавший старлей снова напрягся:
– Тихо! Понимаю, что отслужили, но выслушать можно!
В палатке поутихли.
– Завтрак будет в течение часа-полтора, где-то с семи и до полдевятого. Толпами и с чемоданами в столовую не ломиться. Одни пошли поели, а другие – вещи посторожили, потом поменялись. Всё ясно?
– Конечно!