– Перебьешься, – сказал Стас.
Помешал кофе в турке, бросил в чашку пару кубиков рафинада.
За окном лежал город – тихий, безжизненный. Ни единой машины. Просто прелесть. Ни людей, ни суеты, ни шума… Чуть позже, когда весна вступит в свои права, можно будет открыть окно – и слушать, как голосят зяблики в кустах вокруг пруда.
Здесь, внутри Садового, почти никто не живет. Может быть, десяток человек. По крайней мере, в ближайших кварталах точно никого – ночами вокруг ни одного огонька. Совсем никого. Конечно, если не считать крыс и прочих мутантов.
Вот в паре кварталов на север, по ту сторону кольца, по которому лениво ползают танки патрулей, уже начинается жизнь. Сначала только в больших, хороших домах.
Крыс и там еще было более чем достаточно, так что живут сразу за кольцом только толстосумы. Те, что двадцать лет назад, когда нашествие крыс на город только началось, и цены на недвижимость резко поползли вниз, скупали тут все кварталами, уверенные, что чем хуже, тем лучше, надо ковать железо, пока паника не сошла на нет. Свято веруя, что уж в Москве-то порядок наведут. Что перед ближайшими же выборами президента доблестных спецназовцев погонят по подземной Москве ворошить крысиные норки. И пике сменится бумом, когда дураки вернутся к брошенному жилью, до небес цены взлетят.
Разворошили спецназовцы норки, ох, разворошили…
Тогда и до спекулянтов дошло. Наперегонки сбрасывали, что накупили – чтобы хоть что-то вернуть, уже счастье. Но некоторые не сдались. Ни тогда, сразу после первого «рейда», ни потом. Как-то тянули все, год за годом, а потом и привыкли. Превратили свои дома в крепости, завели постоянную охрану. Остались из принципа. Вроде как – их собственность, верно? Вот и будет их и дальше, хоть небо развернись. А может, просто до сих пор не могут смириться, что деньги, и немалые, выбросили на ветер…
Дальше от центра, в бывших спальных районах, уже настоящая жизнь – если это можно так назвать. Все эти южные беженцы… Их там много, очень много. А где люди, там и съедобные отходы… это не считая самого человеческого мяса. Там крысы лютуют. Но бежавшим от войны достаточно и того, что есть крыша над головой. В конце концов, крысы – это не двухсотмиллиметровые бомбы и радиоактивная пыль.
Да и надеются они. Человек всегда надеется… Вот и эти бедолаги. Живут верой, что рано или поздно подкопят деньжат и переберутся в ближние пригороды. Туда, где улицы патрулируют не вертолеты на бреющем полете, а обычные ребята с автоматами. Где новых подземных коммуникаций не роют, а старые все замурованы, где трубы канализации, водоснабжения и электрические кабели – идут высоко над землей, под трассами монорельсов. А там, глядишь, и до дальних пригородов дело дойдет…