Надин преспокойно жила
у Срединного озера, помогала крестьянам по мере сил
и надеялась, что когда-нибудь проснется, или очнется
от комы, или перейдет из Чистилища в Ад или. Потому
что никакого «Иринора» в реальности быть не может,
и мир вокруг — просто страшный сон или предсмертное
небытие. Но месяцы шли, избавление все никак не спешило,
зато появились господа «правильные» эльфы на громадном, как
сухогруз ковчеге.
Чародейка, как сама объяснила,
человек эмоциональный и впечатлительный, и, глядя
на учиняемые зверства, тут же озаботилась переездом, хотя
очень многие игроки остались и нанялись к новой власти.
Подумаешь, боты режут ботов — кому какое дело? Но Надя
устала просыпаться от воплей пытаемых и приговоренных,
и вместе с немногочисленными беженцами отправилась
на запад — в Степи.
С месяц все шло спокойно —
кочевая жизнь, скачки на лошадках, танцы и песни
у костров, ночевки под открытым низким небом, но все
хорошее когда-нибудь кончается, и нравоучительная длань
дотянулась до самых дальних уголков эльфийских земель.
— Однажды нас нагнал большой
отряд, — собеседница сжала чашку с пряным травяным чаем
в ладонях и уставилась на огонь, и, судя
по хмурому отрешенному взгляду, воспоминания были
не из приятных. — Эльфов сто. В кольчугах,
с копьями и луками. А нас всего три десятка, полно
детей и стариков. Высшие собирались строить крепость
на границе, а мы так удачно встретились
на пути. Вот и заставили вкалывать всех с утра
до ночи, даже малышей.
— Погоди, — свел брови
на переносице и мотнул головой. — И даже
тебя?
— А че нет?
— Надин отхлебнула, взглянув на меня поверх темной жижи.
— Правда, землю не рыла и камни
не таскала — и на том спасибо. Готовила еду
в лагере, но по сравнению с этим практика
на нашем комбинате — просто отдых. И ладно
работа — это так, полбеды. После заката приходила дылда
в белом, и начинался институт благородных эльфов.
Вы молитесь не тем богам, не так одеваетесь,
не так ходите, дышите, смотрите, стоите, сидите... Ваши
песни — варварство, ваши танцы — разврат, ваша
жизнь — позор, но мы научим культуру любить
и заветы предков уважать. А чтобы входило получше —
вот вам розги, вот дыба, а вот каленое железо. Боль, млять,
лучший учитель — постоянно твердил белобрысый хрен. Ну...
«млять» не говорил. «Млять» —
эт я добавила.