Тем временем лодка вдоль берега
подошла к устью, и если приток показался широким,
то Штин и вовсе выглядела простершимся до самого
горизонта озером, а полноводностью легко поспорила бы
с Волгой. Парусов заметил мало — и те вдали,
а местность вокруг описал бы двумя словами — Дикое
поле. Здесь пролегала условная граница между болотами
и степями — самыми опасными и необжитыми регионами.
Неудивительно, что на глаза не попалось ни одной
завзятой деревеньки, хотя природа тут богатая, живописная,
а река полным-полна рыбой.
Поведение мужиков в капюшонах
подтвердило эту мысль. Мародеры причалили к открытому,
просматриваемому отовсюду пляжу и вели себя как дома —
развели большой костер, говорили в полный голос, смеялись
и передавали по кругу тыкву с чем-то горячительным.
Вряд ли бы старьевщики позволили себе такие вольности,
шныряй тут патрули на каждом шагу. С одной стороны,
хорошо — после всего содеянного с гильерцами лучше
не пересекаться, хотя розыск, по большому счету,
не грозил. Крепость уничтожена, свидетелей не осталось,
а меня наверняка посчитали мертвым. Но с другой,
я теперь — живой товар, и одному демиургу ведомо,
кому перепродаст добычу этот загадочный Ковак. Повезет, если
прислугой в имение богатой (и не очень старой)
эльфийской дамы, а если в шахту или на галеру?
Капитан опрокинул в беззубый рот
остатки пойла и швырнул в огонь горсть похожего
на паприку порошка. Вспыхнуло, как от стакана бензина,
и дым окрасился в темно-оранжевый цвет. Около часа спустя
вдали показался ялик с драным парусом, управляемый тощим
эльфом в кожаном плаще и широкополой соломенной шляпе.
Причалив, незнакомец бросил на меня оценивающий взгляд
и о чем-то спросил одноногого на своем,
но старик замахал руками и грубо рыкнул в ответ.
Тогда гость переключился
на трофейное барахло и долго копался в горке мокрых
вещей, выбирая самые целые и чистые. Утрамбовав хабар
в ведро, протянул продавцу горсть серебряных монет,
но бородач снова пошел в отказ. Начались торги —
сперва спокойные, затем на повышенных тонах, а под конец
все четверо елозили пальцами по рукояткам кинжалов.
Неизвестно, чем бы все
закончилось, если бы дым не приманил нового покупателя
на здоровенном — с баржу —кнорре о сорока
веслах, под прямым, в черную полоску, парусом. Я услышал
приближение задолго до того, как увидел на зеркальной
глади темную точку — гребцам помогал не один,
а сразу три барабанщика, выбивая неспешный «крейсерский»
ритм — тумм-тумм-тумм. Корабль был столь велик, что
не стал приближаться к берегу, опасаясь сесть
на мель, и бросил якорь в полусотне метрах
от нас.