Попытался потянуть время
и придумать отговорку, но мечник заломил руку,
и толстяк во всей красе увидел темно-фиолетовый фиал.
Стоит ли говорить, что сосуд трещал от избыточного
давления, когда в двух шагах полукругом восседала дюжина голых
эльфиек.
— Хо-хо-хо-хо, — филином
заухал работорговец, и пузо затряслось, как желе
на стиральной машинке. — Вот это да! Живой демонист.
И где твой прислужник?
— Убили, — быстро
и уверенно произнес в ответ, глядя собеседнику повыше
переносицы.
— Немудрено! В этих
священных землях у Нижнего мира нет власти! — эльф
взмахнул кубком и выплеснул половину вина на грудь
рабыни, будто самолично изгнал всех чертей. — И кем
он был? Бесом? Рыцарем ада? Или... — Кувак с намеком
пошевелил бровями, — суккубом?
— Последнее, — не стал
отпираться, потому что эту ложь жирный змей раскусил бы
в два счета — мысли о Хире выбивали землю из-под
ног, а в таком состоянии любое вранье слишком
очевидно.
— Ну, дела!
— с одобрением выпалил поддатый купец.
— И как — под хвост причаливал?
— Не довелось, —
процедил сквозь стиснутые зубы.
— Да ладно? Ты же
можешь приказать что душе угодно!
— В нашем ремесле... все
несколько сложнее.
— А, скукота! Что бесовка, что
рабыня — какая пес разница? Это же твоя собственность!
Ладно... — мужчина зевнул. — Скоро прибудем
в Эль-Гидон, а там посмотрим. В бойцы
не годишься, для работника слишком хилый. Авось
в прислугу купят за полцены. Главное —
не ляпни, что демонист. Особенно страже, а то живьем
сожгут. Мы тебе браслетиками амулет прикроем — и все
тип-топ. Эх, вот раньше были времена! Н-да... Марин, почеши-ка
спинку, солнышко. А этого в общую кучу.
Меня оттащили к горстке эльфов
в проходе, где и просидел до раннего вечера, когда
отправившееся спать солнце превратило гладь реки в лаву. Час
спустя по правому борту показались ровные и явно
рукотворные каналы, протянувшиеся параллельно друг другу
до самого горизонта. Вдоль них золотились поля поспевающей
пшеницы, и не было им ни конца,
ни края.
На каждом пригорке
и холмике лениво вращались ветряные мельницы —
да не простые, бревенчатые, а сложенные
из белого камня изысканные башни с крыльями,
напоминающими раскрытые зонты. Вершины строений поворачивались
в любую сторону, как флюгеры или купола обсерваторий, отчего
направление ветра не играло никакой роли, имела ценность лишь
его скорость.