У герцога сделалось такое лицо, будто она предложила ежевечернее вскрытие брюшной полости, исполненное посредством штопальной иглы и ложки.
– Зачем вам это?
– Нельзя, чтобы нас связывала только постель. Мы должны узнать друг друга, хотя бы немного. Иначе я буду чувствовать себя…
– Племенной кобылой? Да, я помню. – Герцог отвел взгляд и вздохнул, потом снова взглянул на Эмму. – Очень хорошо. Мы будем обедать вместе. Однако я хотел бы прояснить некоторые вещи прямо сейчас. Наш брак – это брак по расчету.
– Да, так мы и договорились.
– Между нами не будет любви или привязанности. Напротив, будут приняты все меры, чтобы их не допустить.
– Странно, что вы полагаете, будто нам понадобятся меры предосторожности. Я удивлена.
– Просто делайте то, что от вас требуется. Вы должны разрешить мне ложиться с вами в постель. Я отлично сознаю свое внешнее уродство. Вам не нужно остерегаться проявления с моей стороны грубости или распутства. Все наши встречи будут в рамках благопристойности, насколько это возможно. При погашенных свечах… И никаких поцелуев! Разумеется, как только вы понесете моего наследника, наши отношения закончатся.
Эмма была ошеломлена. Никаких поцелуев? При погашенных свечах? Из-за его шрамов?
В словах герцога она уловила такую боль, что внутренне содрогнулась. Должно быть, предательство Аннабел Уортинг было для него жестоким ударом. Даже если он вбил себе в голову, будто его шрамы так отвратительны, что никто не сможет их терпеть… Эмма теперь его законная супруга. Она отказывалась это принимать. Уж она-то знала, каково быть отверженным.
Герцог повернулся, чтобы уйти, но она снова остановила его.
– Еще одно. Я хочу, чтобы вы меня поцеловали.
Эмма выпалила это и замерла, ужасаясь собственным словам. Но дело было сделано – теперь ей нельзя отступать. Если она дрогнет перед ним, ей никогда не отбить назад тот маленький плацдарм, который она захватила.
– Вы разве не слышали? Я только что поставил условие: поцелуев не будет.
– Вы говорили про поцелуи в постели, – возразила она. – А я не про постель. Я прошу только об одном-единственном поцелуе.
Он провел ладонью по лицу.
– Обед. Поцелуй. Вот что я получил, женившись на дочери сельского священника. Романтические бредни.
– Поверьте, быть дочерью сельского священника отнюдь не означает, что моя голова набита романтическими бреднями.