– Что заметила? Да ничего… Только что он повторяет, как попугай, мои слова… Но…
– Вы что-то хотите добавить?
– Его поведение показалось мне странным. В комнате пахло дымом, в этой комнате есть камин, там дымилось.
– Огонь, что ли, горел?
– Нет. Дни стояли тёплые, так что разводить огонь не было нужды.
– Но вы же говорите, дымилось?
– Да… Мне не хотелось бы… Понимаете… Пахло горелой бумагой…
– Что вы сделали после того, как сообщили Рубцову о смерти ревизора?
– Позвонила в милицию. Потому что считала своим долгом…
– Вы сказали, что кто-то спрашивал Ларичева по телефону?
– Да, но между делом я об этом забыла. Когда же пошла звонить в милицию, то увидела снятую трубку и вспомнила. Но там трубку уже повесили.
– Потом снова кто-то звонил?
– Да, звонили опять как бы из Подмосковья. Когда я сказала, что Ларичев умер, трубку тут же повесили, так и не назвавшись.
– Вы повторили, что из Подмосковья. Откуда вы это знаете?
– Слышимость плохая, такая с Москвой не бывает.
– Вы спросили, кто это, но вам не ответили?
– В общем-то я даже не успела толком спросить, едва я сказала, что Ларичев умер, раздался щелчок. Коротко и ясно.
– Вам показалось, что разговор резко оборвали?
– Точно не могу сказать… То есть… вот именно… резко оборвали… Припоминаю… потому что я стала кричать «алло»…
– Но связь не возобновилась?
– Нет.
– Вы можете сказать, кто ещё живет сейчас в корпусе? В частности, кто находился здесь с пятницы?
– В пятницу здесь были господин Рубцов, он приехал ещё в понедельник. К обеду прибыли Ларичев и Вера Прохина, она работает в финотделе. К вечеру подъехал господин Жаркович, замдиректора фирмы, с женой.
– Когда прибыла Прохина?
– В одиннадцать тридцать. Одним поездом с Ларичевым. Но она оставила чемодан в комнате и тут же скрылась.
– Куда?
– Бог её знает. Мало ли здесь рядом дач. Она вечно колобродит и всё никак не прибудет к месту назначения. Как кошки, когда их ночью жара одолеет…
– В сторону неуместные шутки… Эта дама сейчас разве не здесь?
– Нет, ещё не возвращалась. Объявила, что отправляется на экскурсию и вернётся сегодня к обеду.
– Кто ещё живет в пансионате?
– Во дворе, в пристройке, живет уборщица, пожилая женщина, Ефросинья Петровна.
– Ларичев проверял когда-нибудь ваше хозяйство?
– Да, дважды. Один раз даже обнаружил недостачу, в тысячу рублей. Простыней не хватало. У меня удержали из зарплаты. Хотя пусть меня разразит гром, если я…