- Эм… Их нужно пить после еды! – плотно стиснув зубы, выпаливаю я. Было очевидно, что этот тип не станет меня слушать, как обещал.
- Я поел, - говорит на удивление спокойно. – Ночью спускался в кухню. Сейчас не хочу… Поэтому угомонись и иди отдыхай!
- Вы… Вы же дали слово! – сержусь.
- А кто сказал, что я человек слова? – отвечает он, одарив меня невозмутимым взглядом.
- Но как же еда и массаж…
- На счёт массажа… Ты знаешь мои условия. А есть, я не буду! – отрезает.
- Не будете значит, - сержусь, приближаясь к столу, на котором оставила поднос. Сажусь на диван подсовываю поднос ближе к себе и начинаю есть его еду. – Знаете что… Я уже получила из-за вас один выговор от старшей горничной и второй такой не хочу, потому что она пообещала что доложит всё Виктору Леонидовичу, если на следующий раз я принесу нетронутую еду обратно… Мне нужно чтобы тарелки были пустыми или полупустыми… И они будут, вне зависимости оттого, будите вы есть или нет! – говорю упрямо, с набитым ртом. Поднимаю взгляд на Камала и вижу, с каким удивлением он смотрит на меня. Кажется, этот мой поступок шокирует его ещё больше. Но он ничего мне не говорит, что сильнее накаляет ситуацию и заставляет меня нервничать. А когда я нервничаю, то могу говорить всё что угодно. – И вообще, не справедливо так… Нас значит, кормят одним супом и хлебом, а вам подают царские блюда, на которые вы даже не смотрите! Можете пожаловаться на меня, на моё поведение и мою некомпетентность… Мне уже всё равно! В вашем списке «недовольства» и так написано слишком много, поэтому вряд ли я тут надолго задержусь! И если я в этом доме последний день, то тогда не вижу смысла сдерживаться и скажу прямо… Вы грубиян и хам! А ещё беситесь с жиру! И не цените того, что у вас есть!
Камал откидывается на спинку своей коляски и, скрестив руки на груди, одаривает меня легкой, непонятной мне улыбкой. Но я не тушуюсь, продолжая есть его еду.
- Что? Ну же… Скажите мне что-то? Что я уволена или мне хана?! – срываюсь.
- Приятного апатита, - всего лишь бросает он, продолжая ухмыляться и смотреть на меня не отводя взгляда.
А я не уступаю, ем дальше, причем с каким-то неадекватным энтузиазмом и совсем не аккуратно. Когда тарелки были полупустые, а мой желудок уже болел он того что я слишком много съела, я поднимаюсь на ноги, беру в поднос в руки и бросив тихое «спасибо», ухожу прочь.