– Так значит… Это правда? Ваш муж умер… Не от болезни?
– Джордж, если вы спрашиваете меня об этом и спрашиваете таким тоном, значит вы меня уже не любите.
Герцог какое-то время смотрел на нее, потом отошел к окну и стал смотреть на улицу.
Молодая женщина протянула к нему руки:
– Джордж, вы единственный мужчина, которого я любила и люблю. Никого я не смогу полюбить сильнее, чем вас и ни одна женщина не полюбит вас, так как я. Так почему же вы не любите меня? Почему?
Родственники.
Однажды в июне, около трех часов утра, из особняка госпожи де Гиз, вышли двое людей. Один из них был высокий и темноволосый мужчина лет сорока, одетый в костюм фиолетового цвета, другой – такой же высокий и темноволосый, отличался более роскошным одеянием и выглядел не старше двадцати пяти лет.
– Ваше сиятельство, – обратился он к темноволосому мужчине. – Я полагаю, что письмо, которое вы сейчас получили действительно стоит того, чтобы покинуть этот дом в этот час.
– Да, мой дорогой племянник. – ответил ему тот. – Мне очень жаль, но это именно так.
– Нас вызывает его высокопреосвященство?
– Нет. – на губах у темноволосого мужчины появилась улыбка. – Но дело, тем не менее, очень важное. Его следует немедленно обсудить, так что соблаговолите отправиться вместе со мной.
Молодой человек подчинился. Они сели в карету и – уже без разговоров – добрались до другого особняка, не такого роскошного, как тот, что они покинули и не столь еще известного. После недолгого стука, заспанный привратник открыл им дверь. Все так же сохраняя молчание, эти двое прошли в дом, миновали коридор и оказались в небольшой комнате, очень напоминавшую библиотеку. Мужчина скользнул взглядом по шкафам, доверху заполненными книгами и устало опустился в кресло.
– Садитесь и вы, граф. – сказал он. – Боюсь, что разговор у нас будет долгим.
Молодой человек поспешил воспользоваться приглашением.
Его родственник какое-то время задумчиво смотрел на него, потом вздохнул и укоризненно заметил:
– Мне очень жаль, что приходиться вам говорить о подобных вещах, граф, но на сегодняшнем балу вы вели себя… недопустимо.
Молодой человек заметно покраснел.
– Ваше сиятельство, – сказал он не слишком уверенно. – Я вас не понимаю.
– А я, полагаю, что вы напротив, меня очень хорошо понимаете. – возразил его собеседник. – Ведь речь идет о графине Винтер.