– Да, именно, – в свою очередь и я вдарился в философию за «пострадавший народ». – В России все для нас, ее жителей, все родное до печенок… потому что ничегошеньки не имеем. А высшая привилегия – сколько вздумается глядеться в небеса. И еще – в любой момент ни за что и ни про что оказаться за решеткой или быть убитым уличным подонком или психом-ментом. А когда умрем, непременно окажемся в раю. Как мученики.
– Лепно рассуждаете. Хотя в какой-то мере книжно.
– А вот послушайте экспромт:
Похлопали с ухмылкой по плечу,
На пьянку соблазнили удалую.
Безумный, я уродливо танцую
И что-то несусветное кричу,
Седые космы растрепав до плеч,
Похожий на чудовище из сказки!
Мелькают предо мной не лица – маски!
Отрадно им меня в кругу стеречь,
Не отпускать, с издевкой наблюдать,
Как я кривляюсь, как хриплю устало.
А им все мало… им, животным, мало!
Им хочется азартнее «играть»!
Рядом с батюшкой сидела девочка лет четырнадцати. Она хотела спать, то и дело щекой прикладывалась к сумке, которая лежала у нее на коленях. После того как я прочитал стих, она оживилась, спина ее разогнулась.
– Выдумка? – взгляд ее иронично-снисходительный.
– Быль.
– С тобой случилось?
– С моим лирическим героем.
– Ты поэт?
– У стопы памятника Пушкина постоял…
– Не поняла…
В эту минуту с грохотом откатилась дверь. В купе ввалился крепко поддатый парень.
– Ты пятый лишний! Вали отсюда!
– Эт кто мяукнул? – грозно насупился парень.
– Ва-а-али я сказа-а-ала! – в растяжку сердито повторила девочка. – Тебе че, повторять надо?!
– Повтори, котеночек! Сделай одолжение!
– Сам напросился…
Девочка отбросила на пол сумку, вскочила, как кенгуру, высоко подпрыгнула и ступнями обеих ног ударила непрошеного гостя в грудь. Тот, мотнув головой, спиной грохнулся в коридоре на пол.
С трудом поднялся:
– Извините. Я Гришку ищу. У вас его нет? Вижу, что нет. Удосто… удостоверивался.
Потом его голос слышался от соседнего купе:
– Друга потерял. Гришкой зовут.
– Какой он из себя? Белобрысый? Носатый?
– Че вы, в самом деле… носатый… У него носик с мизинчик.
– Во што одет?
– Да че вы… Какая к хренам одежда. У него мех.
– Обезьяна, что ль?
– Ты сам обезьяна! Кобелек потерялся! Гришкой зовут! А меня Васькой!
– Вот убедились! Я же говорил! – саданул меня локтем старичок. – Хамы на каждом шагу! Залил зенки и ходит нарыпается. А скажи ему: на полях картошка пропадает, нужны рабочие руки – начнет юлить, брехать! Зачем ему горбатиться над бороздой!