– Что вы здесь делаете?! Вам нельзя здесь находиться! – Противный писклявый голосок, звучавший сквозь забитый нос, принадлежал Эдди.
Так-так-так… Хлюпкий девчачий голосок этого маленького поросенка я могу узнать где угодно. Промокший до нитки Эдди стоял позади Сэлмена, держа в руках черный длинный плащ. Он с негодованием бросил плащ к ногам Сэлмена. Длинные полы полностью накрыли медвежонка, и тот, пытаясь выбраться из внезапной ловушки, лишь запутался в тяжелых складках, стукнулся головой о стену и, как подкошенный, упал на землю. Лицо Сэлмена сковала гримаса боли. Эдди заглядывал в его полузакрытые глаза и гнусавил, шмыгая носом:
– Ты плохой человек (шмыг). Эдисон знает, что ты дал свой плащ моей сестре (шмыг-шмыг). Если ей суждено умереть от холода (шмыг), так тому и быть (шмыг). Понятно (шмыг-хлюп)?!
Сэлмен взглянул на свой плащ, на котором уже стоял выбравшийся из-под него Тимми, и представил, как этот гадкий мальчишка вырвал из рук своей слабой маленькой сестренки единственную вещь, которая могла ее согреть, а затем наверняка влепил ей сильнейшую пощечину, за то, что вообще посмела укутаться во что-то теплое. Сэлмен еще не полностью пришел в себя от боли и потери крови и никак не мог сосредоточиться. И даже поняв, что натворил этот мелкий негодяй, осознание дикости произошедшего пришло не сразу. Наконец, собравшись с мыслями, он жестко произнес:
– Как у тебя рука поднялась забрать плащ у своей родной сестры?! Ты, бессовестный невежа! Она ведь может подхватить воспаление легких!
– Чего только не сделаешь ради веры (шмыг), – покачал головой Эдди.
– Т-ты больной, что ли?! Ты понимаешь, что за такое тебя все будут ненавидеть?! – Все больше распалялся Сэлмен, глаза его налились злостью, и он даже уже не помнил о распростертом позади него теле священника. Но резкая боль в ноге вновь заставила его скривиться от боли.
– Меня все ненавидят не за то, что я творю, – стоял на своем Эдди и вдруг с вызовом высоко поднял голову. – Я творю это, потому что меня все ненавидят!
Слеза, скатившаяся по его пухлой щеке, Сэлмена не тронула. Сильно хромая, он подошел к мальчику и похлопал его по плечу, показывая, что разговор окончен.
– Ладно, нет у меня времени читать тебе морали, просто сгинь отсюда, мальчик. И тут сквозь наворачивающиеся слезы Эдди увидел тело пастыря, оттолкнул руку Сэлмена, убирая ее со своего пути, и бросился к святому отцу. Упав на колени перед неподвижным телом, он схватил руку пастыря, зажав ее между ладонями, а затем прижал мощную, грубую кисть к своей щеке.