Звезда, дергаясь в конвульсиях, тем временем выдернула еще один острый угол из левой руки женщины, и потянулась к истекающему тьмой собственному обрубку у головы жертвы, чем я тут же и воспользовался, отделив костяным мечом от извивающегося конца часть, длинной сантиметров тридцать.
Женщина вдруг открыла глаза. Антон снова вскрикнул и в этот раз на ногах не удержался, упал у подножия алтаря. Она, проводив его падение изумленным взглядом, пошевелила губами. Я не услышал, поэтому склонился ближе, не обращая внимания на ее дергающиеся конечности.
– Убей его! – на выдохе произнесла она с мольбой, я едва уловил тихий шепот. – Своими клинками… Убей! Не дай сыну переродиться! Большая беда для всех! Убей!
В глазах ее плескались боль и… Надежда?! Блин! Да вы тут все ополоумели! Чтобы я убил собственного сына?!
Антон поднялся на ноги, шатаясь. Его кожа, казалось, стала еще бледнее, до снежной голубизны. Из-под верхней окровавленной губы торчали клыки не меньше чем у самого Равка, когда я с тем в стоматолога играл. Глаза без зрачков залила глубокая тьма. Мне стало реально страшно! Хотелось бежать без оглядки, лишь бы только не смотреть в их затягивающую бездну. Проклятие Десмода все же настигло Антона! Черт! Нельзя было брать его сюда с собой! Черт! Я не смогу!
Руки мои бессильно повисли, острия мечей уперлись в пол, голова поникла. Все зря! Прикончите лучше меня!
Женщина все поняла без слов. Лишать жизни сына, даже переродившегося в вампира, я не собирался.
Она с неожиданной для иссохшей мумии силой вырвала костяной меч из моей правой руки и вонзила его в сердце обездвиженного Антона! Он закричал нечеловеческим голосом, схватившись за клинок, пытаясь его вытащить и поворачиваясь спиной. Не успел я даже, и пошевелиться, как она выхватила второй клинок из моей другой руки и вонзила его в спину Антона, чуть левее прикрывавшего ее рюкзака. И удовлетворенная своим чудовищным поступком, обессилено уронила голову на свою единственную свободную руку, и затихла. Или умерла…
Что же ты наделала, тварь?! Я упал на колени рядом с лежащим на боку телом Антона, обхватив руками.
Внезапно его затрясло. Черная татуировка, появившаяся у сына после первых приключений в Блуждающей Башне, стала оплывать с бледной шеи, прячась под воротником, зазмеилась по правому предплечью и втянулась в рукоять озарившегося яркой белой вспышкой, его еще недавно черного клинка, так и не выпущенного им из руки.