Утром Гену разбудила уборщица – престарелая Золушка с лохматой шваброй. Погладила по голове, коротко всплакнула и проводила в столовую. Завтрак показался новобранцу воистину королевским: многообразие экзотических салатов, по нескольку видов рыбы и мяса. Главное – подходи и сам себе накладывай, сколько хочешь. И нет никого – то ли все уже поели, то ли он первым пришёл. Всё детство Гена Счастливцев ел в армейской столовой вместе с солдатами. Мать готовила по редким праздникам и совсем не вкусно. Шведский стол на несколько минут отвлек от размышлений о горькой судьбе.
– Бон апети, – зевая и пошатываясь, в столовую вошёл бородатый мужик в мятом спортивном костюме.
– Доброе утро.
– Герасим, – представился вошедший и погрузил дрожащую пятерню с жёлтыми ногтями в облако лохматой бороды.
– Гена.
– Здоровье поправим, Гена? – бородач достал из кармана мерзавчик водки, идеально поровну разлил по стаканам. – А то у нас, пардон муа, вчера день рождения был… чей-то… – трубы горят.
Новобранцу приходилось выпивать с солдатами тайком от родителей, но чтобы с утра… Хорошо, что успел позавтракать.
Водка разлилась по телу Гены Счастливцева приятной волной. Его новый знакомый преобразился. Вместо сонного нечесаного хмыря напротив Гены оказался энергичный собеседник, интересующийся абсолютно всем. Затерзал новобранца самыми неожиданными вопросами. За несколько минут расспросил его об особенностях флоры Забайкалья, выяснил гастрономические предпочтения Гениного кота Прапора, поинтересовался группой крови его отца. Затем так же молниеносно выключился из беседы и впал в изначальное состояние апатии.
– У тебя есть чё? – он с тоской заглянул в пустой мерзавчик.
– Вынужден вас огорчить.
– Се ля ви, – Герасим встал и поплёлся к выходу, так ничего и не съев.
– Скажите, пожалуйста, а где будет сбор труппы?
– По коридору налево.
У входа в конференц-зал уже собралось несколько бойцов подразделения «Т». Хмуро курили, перебрасываясь короткими репликами. Новобранец стал для них поводом сфокусировать размытое похмельем внимание.
– Духа пригнали, – кивнул невидимому собеседнику высокий тощий мужик. Он был вислоус и печален какой-то чужой печалью.
– У Щепки взяли? – прищурился на Гену смуглый богатырь, имея в виду театральное училище имени Щепкина.
– У Щуки.
– Однокашник, щучий сын – широко улыбнувшись, протянул руку курносый мужчина с блестящей лысиной и рыжими бакенбардами.