– Располагайся, это одно из наших мест.
Глеб устало кивнул. Он не смотрел на убранство комнатушки, она этого и не требовала. Он не сводил взгляд с Они. Она это заметила и чуть смущенно улыбнулась. Это была ее вторая роль, разнящаяся с сумасшедшим холериком.
– Прости, – сказало милое существо и скромно опустило глазки, он готов был обожать ее вечность.
– Похоже, у меня сдают нервы. Скоро сюда прибудет один человек.
Да, этим человеком и был дядя. Знакомство с ним у Глеба прошло спонтанно. Дверь неожиданно распахнулась, на пороге возник довольно высокий человек. Что-то в нем удивляло и даже настораживало. Чуть позже Глеб понял. Дядя был, как будто бы самым обычным, даже неприметным человеком. Но с другой стороны, он был строен и красив той аристократической красотой, что вызывает испарину у дам. По логике этого человека нельзя было не заметить, однако, он был невидимкой. Казалось, он привык к запаху Они.
– Доброго вечера, сударь, – поклонился он им.
Парень даже привстал, потворствуя хорошему тону.
– Рад видеть Вас в нашем скромном жилище.
Оникс уткнулась ему в грудь. Нужно сказать, что при его появлении она подлетела к нему, как раненная птица. От них исходило что-то общее, помимо их ужасного химического запаха. Это были настроения холериков или их жесты или взгляды, он бы не сказал точно, но что-то роднило их.
– Хорошая девочка.
Дядя слегка погладил ее по голове и в тоне, обращенном к ней и в его взоре, было столько нежности. Он протянул ей небольшой футляр, она покорно его взяла и вынула содержимое. По спине Глеба прошел холодок, когда он увидел в ее руках шприц, на ее лице засияла обреченная улыбка.
– Так надо…
Далее, он просыпается в душном подвале. Над ним склоняется Оникс. Ее лицо не выражает ничего.
– Проснулся?
– Что происходит, Они?
Она выдавливает кривую усмешку.
– Ничего, кроме скорой смерти, попавшейся на крючок рыбки.
Глеб замотал головой, и почувствовал, что сделал ошибку. Шея изрядно затекла, вероятно, он долго пробыл в одном положении под действием снотворного. Он застонал. Дышать становилось все трудней.
– Они, мы же друзья, освободи меня.
– Знаешь, я действительно, при всем моем отношении к людям старалась, но я не могу, я не могу тебе стать другом.
Она сорвалась на крик и кинула в стену стеклянный сосуд.
Он усмехнулся.