Казачья серьга - страница 3

Шрифт
Интервал
Срамная власть поладила с народом…
А я все славил бренность бытия:
           С погожим годом!
Опять сулят удачу во хмелю
И ставят впрок посильную задачу,
Поклон великий рваному рублю
И сытости невиданной в придачу…
А я все реже верю и люблю
          И чаще плачу!

«Не бранил житья…»

Не бранил житья.
Не ломал копья,
И в итоге сих полумер
Голова моя
И страна моя
Поусохли вдруг на размер.
Я детей хвалил,
А людей квелил,
Красоту узнавал в лицо.
И душой в тернах
Широко шалил,
В стороне от былых лесов.
И не зряч, не слеп,
Сыплю соль на хлеб
И сулю судьбе неуют,
Коль теряет крепь
Гулевая степь
И сверчки зарю не куют.

«Ну что вы разгалделись о погибели…»

Ну что вы разгалделись о погибели
Всея Руси, пустые жернова?
А в поле росам глазыньки повыпили
Плакун, разрыв и снова сон-трава.
И рожь стоит, как в яви рать кулачная,
Сад соловьями окропил Господь.
Страна досель куличная, калачная,
Свирепая, смиренная и злачная!
Нам не галдеть пристало, а молоть!
Не языком, умом и плотью грешною,
Переборов раздоры и раскол,
Чтоб не казался выдумкой потешною
Наш на века запущенный помол.

«Я гнался за дождем…»

Я гнался за дождем.
Он топотил коряво
И нош уносил
За дольний окоем.
Я гнался за дождем
Не ради слез и славы.
А чтобы, прослезясь,
Навеки стать дождем.
И я уже летел,
Крылами помавая
Небесный зрак луны,
Рябой Батыев шлях,
И вся моя земля,
До боли золотая,
Корежилась тоской
В обугленных полях.
Она меня ждала
И в гневе обожала,
Сулила городам,
Молила во дворах.
Я долго падал ниц.
Но ливневые жала
Ломались у земли
И обращались в прах.
– Да разве это дождь,
Что сукин кот наплакал! —
Смеялась ребятня.
И отдувался гром,
И сытно рокотал,
Как старорусский дьякон:
– Не каждому дано
Вольготничать дождем!

«Ранняя птаха, соловушка…»

Ранняя птаха, соловушка,
Слышишь, небесный пиит,
Что-то от жизни головушка
Пуще болит и болит.
В громе ли, в песне ли, шорохе
Чаще препятствуют мне
В яви – обманы да мороки,
Слухи да страхи – во сне.
Раньше все грезились лошади,
В желтых веснушках июль.
Ныне – орущие площади,
Здания в оспинах пуль.
Эх ты, страна окаянная!
Тупо бредя сквозь бурьян,
Словно кабатчица пьяная,
Грязный мусолишь стакан.
Чья ты, не знаю, зазнобушка?
Я твой питух, не пиит…
Только садовый соловушка,
Горя не зная, гремит.

«Опять проголосил он, мой соловушка…»

Что-то от жизни головушка

Пуще болит и болит.

Из старых стихов
Опять проголосил он, мой соловушка —
Следующая страница