Триумф
Демона-повелителя Шестого неба, врага Будды.
-- …и молю тебя о тех,
кто живет в каждой части мира…
Двадцать тысяч
сгоревших в Нагасиме. Блокада островных укреплений. Месяц без
подвоза провианта. Осада, голод, штурм за штурмом. Падение замка
Отори. Предложение сдаться в обмен на беспрепятственное отступление
в Хонган-дзи, где защитников Нагасимы уже ждали братья по вере.
Ложь, чудовищная ложь – тех, кто поверил демону, перебили у
открытых ворот. Последние две крепости стояли насмерть. Упрямцев
сожгли вместе со всеми, кто находился там.
Триумф
Демона-повелителя Шестого неба, врага Будды.
Двенадцать тысяч
зарезанных в Этидзэн. Сорок тысяч, проданных в рабство заморским
варварам. Кровь, кровь, кровь. Ликование врага Будды, пляшущего на
костях. Это я назвал его врагом Будды, вспомнил монах. Да, это
сделал я. Я думал, это ослабит Демона-повелителя, опозорит в глазах
союзников, заставит их отвернуться. Я ошибся. Я сражался, как умел,
вел войска и сыпал проклятиями, но они ложились колосьями под
серпом – монахи-воины, мои Прямодушные. Сотни, тысячи, десятки
тысяч. В хорошие времена Прямодушные могли выставить в поле до
двухсот тысяч бойцов, но это не спасло нас от разгрома. Я,
священнослужитель, только и делал, что воевал. На молитвы у меня
было мало времени.
Сейчас я беглец, а он
победитель.
-- О будда Амида, под
твоей защитой я живу полной и творческой жизнью…
Звучало как
издевка.
Небо горело над
монахом. Ирисы и тюльпаны цвели по склонам. Выше росли сосны,
скрученные так, словно кто-то вволю посмеялся над ними. В
пятнадцати шагах от Кэннё каменными статуями замерли телохранители.
Все они приняли постриг и провозгласили обеты, отказавшись от мира.
Все дали клятву служить наставникам, иметь сострадательное
сознание, никого не убивать и совершать десять благих деяний. Все
были вооружены до зубов: мечи, копья, луки и стрелы. Доспехи,
надетые поверх ряс, превращали людей в великанов. Мало кто брил
голову, соблюдая монашеские правила. Перевитые синими жилами, руки
телохранителей бугрились от мышц. Глаза зорко следили за
окрестностями: не крадется ли враг?
Следуя за Кэннё,
телохранители сражались в битвах чаще, чем в те годы, когда они
были простыми самураями. Служение такому наставнику плохо уживалось
с обещанием никого не убивать. Сострадательное сознание не отменяло
святого долга рубить головы направо и налево. Кто-то замыслил
недоброе в отношении настоятеля монастыря, которого нет? Смерть
негодяю!