# Вы не можете осознано убить
персонажа или нанести ему вред. Отсутствует навык «Самоубийца»
#
Приехали, уже и убиться
без навыка нельзя. Что же, будем выкручиваться. Прежде всего
следует наладить иммобилизацию конечностей, затем найти укрытие до
ночи. Я практически беспомощен, обидно будет попасть на ужин
какой-нибудь твари, которая начнёт отгрызать от меня по
кусочку.
Огляделся. Как назло, ни одной
ровной прочной деревяшки рядом не было. Сухой валежник был тонким и
ломким, а ветки ближайших кустов – кривыми и колючими. И тут мой
взгляд зацепился за тушу Парсума. Кривясь, подтянулся на локтях и
попробовал пролутать добычу. Ожидаемо, ничего не вышло.
# Отсутствуют необходимые
навыки #
А вот фиг вам, хозяева!
Где мой чудо - ножик? Я преобразовал его в анатомический скальпель.
Аккуратно взрезал шкуру по срединной линии от нижней челюсти до
паха, вскрыл брюшную полость. Вынул печень, селезёнку, разложил их
на остатках рясы. Мясо Парсума было жестким и жилистым и вряд ли
годилось в пищу. А вот на печень с селезёнкой я возлагал
определённые надежды. Когда ещё придётся запастись белковой пищей?
Оставалось надеяться, что внутренности не заражены гельминтами. С
хозяев этого вполне реалистичного мира станется.
Я вернул инструменту
форму ампутационного ножа и в несколько движений отделил передние и
задние лапы на уровне суставов. Ещё минут двадцать ушло на
выделение и очищение костей. В итоге у меня появилась пара
большеберцовых и пара локтевых костей Парсума. Ничего лучше для шин
и не придумаешь. Пришлось пожертвовать верхней рубашкой от
исподнего. Нарезал бинтов и тщательно зафиксировал шины на правой и
левой голени. Потом взял неровный кусок вырезанной и грубо
выскобленной шкуры, замотал ей обе ноги, зафиксировав ремешками от
сандалий, которые предварительно осторожно надел на ступни.
Теперь я мог потихоньку ползти,
подтягиваясь на локтях и не боясь повредить ступни и голени о
растительность. По моим расчетам, до дороги оставалось не более
километра. Солнце было ещё высоко. Придётся повторить подвиг одного
земного лётчика, о котором рассказывал дед, правда, там дело
происходило зимой. Но, ведь и я – не военный лётчик.
Забросив печень и
селезёнку с остатками шкуры в инвентарь, я, наметив примерное
направление, начал ползти. Боль была терпимой, и я воодушевился. Но
мой энтузиазм иссяк достаточно быстро. Пот заливал глаза,
вездесущие муравьи и мошка, казалось, лезли ото всюду. Но я полз и
полз, матерясь шёпотом и отплёвываясь, останавливаясь каждые десять
минут, чтобы осмотреться. Всё чаще меня стала посещать мысль, о
глупости моего поступка. И перспектива быть съеденным заживо всё
больше становилась заманчивее моего ползучего вояжа.