Пустота в душе росла и ширилась. Я принялась обзванивать родных и друзей, чтобы не думать о себе.
– Все хорошо. Да, приехала. Да, понравилось, – неизменно отвечала я им на расспросы, безразлично наблюдая за отсветами солнца в окнах двенадцатиэтажного монолитного дома с голубой вывеской строительной компании «Девелопмент Юг» на крыше.
Вечер медленно угасал, пестря неоном рекламы, фонарями, окнами домов и фарами машин. От реки потянуло холодной сыростью. Гудя пробками, кавказскими напевами и рэпом из бахающих автомобильных колонок, а также смехом прохожих, ночь не думала успокаиваться. Город засыпал часа в три.
Упрямо не желая возвращаться в квартиру, я озиралась и слушала окружающий мир. Отец и сын, оба алкоголика, курили и ругались на соседней лоджии. По бетонному полу шоркали их тапки, гремели случайно задетые пустые бутылки.
В другой стороне сморщенная возрастом и заботами баба Аня громко разговаривала со своей собакой – перекормленной до последней степени ожирения восьмилетней таксой Найдой. Сверху кто-то тряс плед. Шелуха от семечек, крошки и волосы летели мимо меня, осыпаясь на выстиранное постельное белье соседей снизу.
Нехотя вернулась в квартиру. Влад лежал перед телевизором, демонстративно положив ноги на ворох глянцевых изданий.
– Иди сюда, – позвал он, не поворачивая головы.
Внутри поднялась безмолвная волна протеста, кроша нервы словно хрупкую ледяную корку замерзшей на асфальте лужи. Влад лежал неподвижно, ожидая моего приближения. Я притворилась, что не слышу, поспешила отвернуться и поискала взглядом, чем бы срочно заняться. Внимание привлек черный в серую полоску чемодан с биркой аэропорта Внуково на ручке. Я шагнула к нему в коридор, склонилась, открыла и, не решаясь разобрать вещи, пошла мыть посуду.
Позже, загружая стирку, увидела в запачканном пеной и зубной пастой зеркале свое отражение. Лицо ничего не выражало. В сухом остатке преобладали угрюмая лень, сонливость и легкое раздражение обстановкой. А когда-то каждый день приносил радость, во взгляде постоянно мерцал живой огонь чувства…
Спать ушла на диван. Влад удивился и промолчал. Он ворочался, скрипя кроватью в спальне. Звуки легко распространялись по квартире, смешиваясь с упрямым тиканьем часов. Гнетущая пространство недосказанность остановила воздух. Дышалось тяжело. Катастрофически не спалось.