2 апр., вторн.
Ладно бы я химичил в одиночку – нет, у меня же мини-группа собралась! Сенька, в отличие от меня, не тяготился игрой на два фронта и пообещал взять ударные на себя.
– Дронов, неужто ты думаешь, я позволю тебе записывать этот тыц-тыц, будто школьник бьет по кастрюлям?!
У Астахова в момент сформировалось грандиозное видение: и арт обложки, и выбор лейбла, и организация концертов, и рассылка демо-версий на радио…
– Дружище, остынь, это некоммерческий проект. Никаких пряников не могу предложить. Кроме чувства неглубокого аморального удовлетворения.
Арсений и не нуждался в моих пряниках. Мне ж самому должно хотеться двигаться дальше, разве нет?
Я лишь вздохнул мысленно. Пока что мне хочется вот так же вздыхать – легко и свободно, чтоб сердце не щемило. И как ни смешно звучит, каждая песня, каждый стих, а для кого-то – каждая картина или книга – всего лишь пополнение кислородного баллона.
Я решил, что необходимо полное взаимопонимание в моей маленькой группе. Они имеют право знать факты из моей биографии, которые отражены в текстах хотя бы косвенно. Самое сложное было рассказать о Ланке. А еще сложнее – о том, как я по-скотски с ней поступил. Сеньке рассказать проще – он парень, поймет хоть как-то, а вот Лин… Я заранее настроил себя, что не буду оправдываться и пытаться себя обелить, что бы она ни говорила. Приготовился выслушать множество «приятных» слов в свой адрес, внушил себе, что это будет справедливо.
Лин слушала молча, не перебивая, не останавливая, ничего не переспрашивая. Я испугался, не заснула ли она.
– Ну что ты теперь обо мне думаешь? – завершив излияния, спросил я.
Помолчав немного, она ответила:
– Что ты очень тонкий и чувствительный человек, Вадим. Просто иногда слишком торопишься. Слишком импульсивно действуешь. Иной раз излишне много думаешь над вопросом, который того не стоит, а порой… не думаешь ни о чем – ни о себе, ни о других.
Я сидел, как пришибленный. Чувствительный, тонкий… я? Неужели обо мне она говорила сейчас? И ведь понимаю, что обо мне – кто б еще так четко сформулировал мое состояние и поведение? Кто еще так понимал меня?
– И ты не откажешься записывать альбом с такой сволочью? – почти шепотом спросил я.
Лин рассмеялась – звонко и заразительно.
– Дрох, я профессионал, понимаешь? Я могу работать с любой сволочью. Качество не пострадает, обещаю. Да и вообще, не очень врубаюсь, что ты такого криминального сделал. Я бы на месте твоей возлюбленной на тебя не злилась. Скорее, переживала бы, что ты из-за меня так поступил со своей жизнью.