Джеймс не торопясь шел от машины к большому белому зданию. Здесь лечился Стив Гринберг. После беседы с Огденом прошло два дня. Джеймс не хотел ехать сюда сразу же после разговора с ним. Надо было обдумать услышанное.
День выдался жарким, даже слишком. Джеймс открыл большую белую дверь и вошел в коридор. Внутри было прохладно, с одной стороны он почувствовал облегчение, спрятавшись от палящего солнца. С другой – прохлада, наряду с белыми стенами и особой вонью, состоящей из смеси разных лекарств, не давали забыть, в каком месте ты находишься. Джеймс даже не надеялся услышать от Гринберга ответы на все вопросы, директор больницы предупредил его о бесполезности этой идеи.
Он медленно шагал по коридору, проходя мимо закрытых дверей под приглушенные вопли пациентов с верхнего этажа. Это место показалось жутким еще до того, как Джеймс увидел издали белые стены здания. Достаточно знать, для чего этот дом используют, чтобы отпало желание сюда приезжать. Кабинет директора находился на третьем этаже. Джеймс направлялся к лифту, до него было еще метров пятнадцать. Но не успел он преодолеть это препятствие, как дверь одного из кабинетов впереди Джеймса открылась и оттуда вышла женщина в белом халате. Заметив постороннего человека, она направилась к нему.
– Здравствуйте, чем могу помочь? – вежливо спросила она, подойдя к Джеймсу. Стук ее каблуков разлетался звонким эхом по всему коридору и, казалось, был слышен даже на улице.
– Здравствуйте, меня зовут Джеймс Мурр, я договорился о встрече с мистером Хоупманом.
– Джеймс Мурр… – задумчиво произнесла она, – подождите минуту, я сообщу директору, что Вы уже здесь.
Она оставила его наедине с белыми стенами. Джеймс смотрел ей вслед и едва смог расслышать, что она сама себе что-то приглушенно бормотала по дороге. Забавно, в каком окружении ты не находился бы, почти всегда приобретаешь черты людей, с которыми приходится работать. Проявляется это все невольно, и порой не замечаешь этого до тех пор, пока кто-нибудь не скажет. Стук ее каблуков медленно утихал. Женщина зашла в один из дальних кабинетов. Наступила тишина, которую изредка нарушал шум на верхнем этаже. Через минуту вышел директор, его сопровождала та самая женщина, что-то говоря на ходу, но уже не себе, а директору. Затем она оставила Хоупмана и подошла к лифту.