Устав от обилия поклажи, мелькавшей вокруг ее счастливой владелицы, глаза перенеслись на гордо восседавшую женщину. Высокая, худощавая, одетая в серую невзрачную одежду, она притягивала взгляд своим силуэтом, одновременно ударяя непримиримым отталкиванием. Режа глаз редкостной худобой, пассажирка одна занимала двойное место. Причем делала это сидя в такой странной позе, что ни один человек даже не помыслил расположиться рядом с ней. Иногда она как-то странно запрокидывала голову, словно хотела откинуть мешавшие ей волосы, но сделать это мешала старая, изрядно потрепанная собачья шапка. Две старушки, сидевшие позади меня, время ото времени перешептывались по поводу высокой спутницы. В их разговоре я уловил слова «понаехали» и «птичник», из чего сделал вывод, что женщина направлялась работать на недавно построенную в нашем селе птицефабрику, требовавшую прибытия дополнительной рабочей силы.
Почетное третье место среди моих невольных спутников я закрепил за молодым человеком, сидевшем на четвертом ряду от водителя. По виду священник или монах. Одетый в черную рясу и черный полушубок, рыжебородый пассажир был среднего роста и не так, чтобы широкого телосложения. Из общей толпы он в первую очередь выделялся своей говорливостью. Молчать в течении пяти минут было не в его силах. Обладатель рыжей бороды все время что-то рассказывал. Иногда это вызывало улыбки у сидящих рядом, но в основном его рассказы летели мимо мыслей сельчан, умиротворенно ждавших момента прибытия.
Не буду продолжать описание пассажиров. Аксиомой являлось то, что это были добрые и хорошие люди. Их вид говорил мне все и не вызывал особого интереса. Лучше останавливаться на теоремах. Они всегда притягивают внимание и время, заслуживая свое доказательство.
Старая, но еще надежная тормозная система запела тихую песню и автобус начал плавное торможение. Быстро расчистив вновь запотевший квадрат в окне, я заглянул на улицу. Мы совершали последнюю остановку перед конечным отрезком пути. Деревня, с непонятным для меня названием «Ярык», нехотя посыпала остановку нетерпеливо ожидающими прибытия автобуса людьми. Переговариваясь, слегка пританцовывая на морозе, они с нелепой стандартностью направились к подъезжающему транспорту, стараясь первыми подойти к заветным дверям и немного подталкивая друг друга по пути. Недолго потоптавшись у открывающихся дверей, встречающие стали подниматься в салон. Начался кипучий процесс эвакуации божьего одуванчика и ее пожитков. Родственники, дождавшиеся старушку, оказались весьма суетливы и направили все свои силы и внимание на отслеживание полного отсутствия остатков поклажи в салоне транспортного средства. Рыжебородый пассажир, пытавшийся было помочь советом суетливой группе встречающих, после ряда бесполезных попыток остановился и с досадой вышел на пирон. Завидев подвыпившего человека, безуспешно старающегося проникнуть в автобус, молодой вещатель остановил пьянчужку и начал что-то ему говорить, настоятельно жестикулируя пальцами в воздухе. Речь была длинной, и вздернутые к небу пальцы поднимались все выше и выше. С трудом державший равновесие человек, оторопев после внезапной лекции, то и дело переводил взгляд от священника к автобусу и обратно. Было видно, что слова обладателя рыжей бороды доходили до сознания пьянчужки не с первого раза, но все же попадали в цель.