Мгновение – и на голове Эруика красуются два мнемодатчика. Он переводит транслятор на дежурный приём и начинает с его помощью копаться в собственной памяти. Та-а-ак, вот она картинка: нижние руки ворошат бумажки, средние – на стлиме. Ага, вот они бегают по сенсорам стлима и набирают, судя по комбинации, рабочую программу транслятора.
«Доработался, – думает Эруик, – уже рабочую программу с закрытыми глазами набираю».
Вот они красные сигналки и горячие команды. Это команда выведения на частоту, это пуск транслятора, а это… Это же команда включения пеленга датчиков центра наблюдения. Наверное, Эруик позабыл уничтожить центр наблюдения в одном из загубленных им младенцев и теперь эта вечная, по сути, штуковина лежит в сырой земле где-нибудь на кладбище аборигенов и посылает Эруику свои сигналы.
Литурянин кладёт все руки на стлим и моментально выводит транслятор на пеленг. Что такое? На экране картинка – залитая солнечными лучами комната. В таких живут аборигены. Вокруг множество непонятных вещей, смысла и предназначения которых Эруик еще не знает. Он увеличивает картинку по пеленгу и на экране появляется двуглазая головка маленького аборигена. Сомнений быть не может – датчик работает именно в ней.
Эруик даже зеленеет от удовольствия. Капсула на Литур отменяется, уважаемый наставник Эрн. Её не будет, уважаемые члены экипажа. Возможно, Эруик сам кого-нибудь в неё посадит и отправит на отдых со всеми вытекающими из этого последствиями. О, если бы Эруику дали хотя бы чуточку власти, то он отправил бы на Литур прежде всего уважаемого всеми, а им, Эруиком, в особенности, наставника Эрна.
Всё это, конечно, хорошо, но как оно получилось? Эруик твёрдо помнит, что он сам лично вёл наблюдения за каждой попыткой вживления центра наблюдения и лично удостоверился в выходе из строя каждого объекта. Руки Эруика снова ложатся на стлим. Снова на экране мельтешит своими ландшафтами третья планета. Отматываем картинку назад. Вот он первый день жизни этого аборигенчика и, как ранее полагал Эруик, последний тоже. Теперь нужно прокрутить время ещё чуть-чуть назад до самого момента рождения. Ага, вот он! Взрослая аборигенка держит на руках еще мокрого младенца. Лица её не видно, видны только глаза. Всё остальное закутано зачем-то белой материей. Странные они какие-то, эти аборигены. Как вообще можно жить, когда у тебя всего две руки? Эруик, наверное, так не смог бы.