Как жертвует жестокому жребию джентльмен,
Самый достойный на свете и почти что святой.
Гораздо б мудрее было сделать Гавэйна герцогом,
Господином громадной отчины, гордостью края,
Чем отдать его на заклание зеленому злыдню!
Разумно ли разбрасываться верными рыцарями,
Подбивая их на святки состязаться со смертью?
И куда смотрят и сам король, и его советники?»
– А тот взором, полным слез, провожал рыцаря, пока,
Почти потухший, в последний раз, на повороте,
Шелом его не блеснул.
Не затянул прощанья он,
Вскочил, как на войну.
Его скитаний целый том
Сложили в старину.
Вот он пересекает похолодевшие просторы Логреса,
Оглашая тракт конским топотом и не ища турниров.
Иногда глубокой ночью сэр Гэвэйн, славься Господь,
Блуждает в самой чаще бора или в бескрайней блони56,
Сбившись с дневной дороги, и нет рядом с ним друга,
Разве что конь под ним, но над ним в небесах Творец,
Отец наш не оставляет рыцаря и откликается молитве.
Он забирается далече на север Уэльса и слева от себя
Едва различает шум еловых вершин острова Энглсей.
Он переправляется через протоки порожистых рек,
Взбирается на высокие холмы Холихед и въезжает
В лесное урочище Уирол, в узких ущельях которого
Мало живет людей милосердных и молящихся Богу.
И на развилках он расспрашивает о Зеленых рыцаре
Или часовне, но ни один человек не чает, что чудной
Водится там великан.
Скакал, не думал повернуть он,
Все дали взором проникал,
В распутицу и на распутье
Зелену звонницу искал.
Он карабкался на каменистые скалы в диких краях,
Лишенный любимых друзей в лихих испытаньях;
Бывало не раз, за бурным потоком, на диком бреге
Подстерегал его злой человек, а чаще злое чудище,
И в мертвой ночи, во мраке мшистых чащоб, мечом
Он разрушал чары; на него скалились черепа и черти;
Он одолевал драконов и диких зверей; дивные видел
Дали; так что десятой доли пережитого им не упомню.
Угрожали ему матерый волк, медведь, мощный кабан,
И одержимые бесами отшельники – обитатели отрогов
Безвестных гор вступали с ним в бой, но бездыханные
Падали к ногам Божия слуги, одаренного силою свыше, —
Ибо рыцаря растерзали б рыкающие звери и разбойники,
И когда бы не Господь, где б нашел гибель сэр Гавэйн?
Железные битвы были его жизнь, но жестокая стужа
Тяготила его – во тьме трескучие морозы как тисками
Сдавливали тело: становилась зима, стекленела вода,