3 глава
Когда-то Улица Убитых действительно была улицей. Это было очень давно. Еще на заре времен, когда сам мир был так юн, что жертвы его несовершенства могли уместиться на небольшой гряде домов. Они расположились вдоль Великой Реки, а населяли их немногочисленные бедолаги, ставшие изгоями по эту сторону бытия. Но со временем Улица стала разрастаться, приобретая черты квартала. Затем города. А спустя несколько тысячелетий стала огромной страной со своими обычаями и укладом.
Жители Улицы Убитых не помнили, кто они и откуда. Все, что их объединяло, – это язык. Язык боли и обиды. На нем они и говорили. О погоде, о сельском хозяйстве и об устройстве их нового мира. Новые жители Улицы – откуда бы они ни пришли, из Норвегии или Чада – без труда понимали тех, кто обитал здесь уже давно. Они выдумывали себе имена – беря их откуда-то из недр прежней памяти, вытаскивая на свет, как новорожденного ребенка. Ментальные муки при этом вполне были сравнимы с родами, хотя и некому было это подтвердить. Считалось, что человек, выбравший себе новое имя, перерождался и окончательно становился частью темного и холодного мира Великой Реки.
Большинство попадало сюда одиночками, прямиком из темного переулка, где блестящие лезвия затачивают прямо о желтый лунный диск. В неблагополучных кварталах или престижных районах он – единственная железяка, ржавления которой не допускает убийца. Ежедневно по этой повестке прибывали тысячи новых жителей. Чуть реже – по приглашению ружья.
Иным же везло больше (если, конечно, так можно выразиться). Они поселялись на новом месте со своей семьей или в компании близких друзей. Въезжали в новые дома без шуток и смеха, пребывая в, казалось бы, беспричинной грусти и легкой задумчивости. Все страхи и воспоминания о прошедшем, в том числе и о причинах их переезда, стирались. Оставалась лишь хрупкая привязанность друг к другу и ощущение родства. Хотя со временем они перетирались, как обветшалые веревки об острые камни.
Новые поселенцы прибывали издалека, из-за темных вод, граница которых пролегала вдоль всей территории Улицы. Когда-то один день в неделю их перевозил паром. Большой и крепкий, созданный из сонного дерева. Сегодня же это делают большие суда, дважды в день. Люди стояли на палубе большой толпой и вдыхали сладкий туман, поднимающийся с воды и окутывающий непроглядной завесой прежние воспоминания и привычки. Они плыли, подняв вверх голову. Никогда прежде они не видели таких ярких звезд и тех трех лун, что бледными яблоками нависли над огнями незнакомой земли, которая станет им новым домом.