Ну понятно. Воспитывает наш Женька подрастающее поколение, делится, как говорится, своим бесценным опытом. Рассказал бы я пару интересных историй, как Евгений Андреевич по пьяни бегал по городу в одних трусах, но не буду нарушать образ мудрого наставника…
Потеряв интерес к разговору, я оторвался от перил. Перехватив быстрый взгляд Лены, я скупо улыбнулся и, задержавшись чуть дольше, чем следовало бы, на покрасневших губах, направился в свою квартиру.
Самойлов вскоре нагнал меня.
– Слушай, почему у меня нет таких симпатичных соседок? Это несправедливо! – воскликнул он, захлопнув за собой входную дверь.
Я хмуро покосился на друга и молча прошел на кухню.
– Что за парень? – спросил я, доставая из холодильника пиво.
– Летом проходил в нашей газете практику, – Самойлов плюхнулся на стул и вытянул ноги. – Толковый парень. Спортивные обзоры у него хорошо получались. Помню, я даже рекомендовал его нашему редактору.
Я открыл бутылку и сделал глоток.
– Спортсмен?
– Да, по-моему, пауэрлифтер.
Я кивнул. Профессионального спортсмена сразу видно.
Поднявшись со стула, Самойлов бесцеремонно залез в мой холодильник и соорудил себе огромный двухъярусный бутерброд.
– Не тоскливо тебе тут одному? – спросил он, с любовью рассматривая свое творение.
Покрутив в руках бутылку, я пожал плечами.
– Без работы скучно. Я привык к постоянному авралу, командировкам, встречам. А тут сам себе предоставлен…
Все дела строительной компании в данный момент вел мой заместитель. Мне пока опасно было там появляться, иначе оборзевший конкурент тут же натравил бы на нас ребят в маске, прикрываясь якобы инспекцией. Единственным выходом было – прижать его самого. В чем собственно Самойлов мне и помогал.
Отложив бутерброд, Женя исподлобья посмотрел на меня. Я видел, как он мнется, аккуратно подбирая слова.
– Глеб, я знаю, что для тебя это больная тема, но не спросить не могу…
Тактичностью Самойлов никогда не отличался. И этот его мягкий голос меня здорово напрягал.
– Говори, – хмыкнул я. Я уже догадывался, о чем он спросит. Точнее о ком…
– В этой ситуации не замешана Алиса? – медленно спросил Самойлов, внимательно вглядываясь в мое лицо.
Чего он ожидал от меня? Вспышки гнева? Скупых слез?
Я усмехнулся и потер лицо ладонью. Больше года уже прошло с тех пор, как любимая женщина предала меня (подробнее в книге «Ненависть или нежность»)… Злость, ярость и обида уже давно уступили место легкой горечи и апатии. Зря Самойлов так боялся задеть меня.