– Нет, Алиса живет сейчас в Нью-Йорке и несколько месяцев назад родила мне племянницу, – ровно проговорил я. – Всё, что ее сейчас волнует – это грудное вскармливание, пеленки и нехватка сна.
Я сделал жадный глоток пива, не чувствуя вкуса. Внутри тоскливо заныло. Но по сравнению с тем, что происходило со мной год назад, это был лишь еле слышимый отголосок.
Широко улыбнувшись, я отсалютовал другу полупустой бутылкой. Тот с какой-то грустью посмотрел на меня.
Жалость и сочувствие – это последнее, в чем я нуждался. Самойлов это знал.
Переведя взгляд на свой бутерброд, он буркнул:
– Нашел бы ты себе уже женщину, которая приготовила бы нормальный ужин, а то давлюсь тут всухомятку.
– Мне, Женька, от женщин другое нужно, – усмехнулся я.
– В этом-то и твоя проблема, – с досадой проворчал друг.
***
Проглотив бутерброд, Самойлов засобирался домой. Как Винни Пух, блин!
– Ну, бывай, – пожал он мне руку. – Пока сиди и не отсвечивай. Когда выйдет статья, уверен, тебя многие будут искать и не с самыми добрыми намерениями.
Я кивнул. Мне не привыкать. Только вот с тоски не свихнуться бы в четырех стенах.
Закрыв дверь, я налил себе виски и, как подкошенный, упал в кресло. Воспоминания обступили со всех сторон. И с каждым глотком мне становилось только хуже.
Какого черта!
Откинув голову на спинку кресла, я закрыл глаза. Кареглазая девушка с рассыпавшимися в беспорядке светлыми волосами нависла надо мной. Я практически физически почувствовал тепло до боли знакомого гибкого тела. Пухлые губы едва касались меня, дразня прерывистым дыханием…
– Глееееб… – явственно услышал я призрачный шепот.
Резко открыв глаза, я уставился в потолок. Кроме меня в квартире никого не было. Но я слышал ЕЕ голос и чувствовал ЕЕ запах.
Может, мне пора приобрести абонемент в дурку?
Залпом выпив остаток янтарной жидкости, я рывком встал с кресла и направился в коридор. Натянув кроссовки, я взял с тумбочки ключи от квартиры и вышел в подъезд. Захлопнув дверь, я бодро спустился на пятый этаж и без промедления нажал на дверной звонок.
Короткая трель полоснула меня своей жизнерадостностью. Опустив руку, я устало облокотился плечом о стену. В ушах шумело, мысли неповоротливо и болезненно ворочались в голове.
– Глеб? – удивленный голосок заставил меня вынырнуть на поверхность.
Подняв голову, я во все глаза уставился на рыжеволосую девушку.