В общем, именно в эту честь меня практически сняли с моей
любимой секретарши, надавали кучу более или менее полезного барахла
и огромную гору совершенно бесполезных советов, отправили в этот, в
общем-то тихий, а по случаю разгара сезона битком набитый
курортниками город.
Лавируя в праздной толпе, я неторопливо направился в небольшой
ресторанчик с задумчивым названием «Тихая пристань». Пристань здесь
была действительно тихой, и кормили вкусно. Хозяин заведения и
повар по совместительству Зураб Кочиа был настоящим мастером своего
дела. Сюда приходили поесть и просто посидеть те, для кого еда была
процессом, а не результатом. В уютных кабинетах было прохладно даже
в самую разнузданную жару, а с террасы ресторана было видно море и
ароматно пахло дымком от большой чугунной жаровни, у которой и
священнодействовал батоно Зураб. Собственно говоря, это и была
точка «шесть-восемь».
Меня здесь уже узнавали, потому обслужили быстро и качественно.
Полтинник перекочевал из моего бумажника в кармашек фартука
официантки, оставив мне в качестве компенсации чувство сытости и
кучу мелочи.
Лениво бредя по раскаленным улицам приморского города, я
размышлял о затейливой судьбе, ждущей мою скромную купюру в
пятьдесят евриков. Сначала ее отвезут на окраину города, в
неприметный тихий особняк, главным достоинством которого были шесть
подземных этажей, потом затолкают в дурно пахнущую жидкость, и
будут держать там, пока не проступят буквы, написанные специальным
карандашом. Затем вконец испорченную бумажку просто сожгут, а пепел
выльют в унитаз, предварительно размешав его в стакане с водой.
Такая вот незавидная доля.
Убивая время до вечера на пляже и на спортивной площадке, я так
увлекся, что едва успел заскочить в гостиницу, принять душ и
переодеться.
Одевался я тщательно. Все-таки первое свидание. Тонкий стилет со
смешным названием «Эфа», специальный ремешок с вмонтированной
удавкой и метательным ножом, мягкая и необыкновенно практичная
обувь. Часы, гордость нашей фирмы, портсигар, зажигалка и ручка –
все было солидным, в меру новым и готовым снизить температуру
человеческого тела до комнатной.
В назначенное время я стоял у высоких и широких ворот дома на
Липовой аллее. Полная луна не хуже отсутствующих фонарей освещала и
особняк с примыкавшей к нему площадкой для разворота машин, и
невзрачный пыльный фургончик, скромно притулившийся на обратной
стороне дороги. Похоже, вечеринка была в самом разгаре. За
восьмиметровой монолитной оградой звучала музыка, и слышались
громкие голоса. В длинных витражных окнах высящихся над кронами
деревьев башенок мелькали тени. Рассматривая причудливую и почти
средневековую архитектуру особняка, я подумал о том, что девочка
явно поскромничала, назвав этот дворец домом.